Очерк 5. Торговые связи Центральной Азии, Ирана, Азербайджана и Европы на рубеже Х–XI вв

Н.А. Хан

К содержанию: Очерки распространения куфических монет на территории Восточной Европы в конце VIII – начале XI вв.

Изучение эмиссионного распределения монет в рамках периодизации Фасмера – Янина может представлять значительный научный интерес в связи с выявлением процесса перемещения монетной массы от источников эмиссий до конечного потребителя, а также, в конечном итоге, установления мощности, хронологии чеканки тех или иных монетных дворов и  их роль в насыщении денежных рынков Европы восточным серебром. Наверное, клады, найденные наиболее близко от источника эмиссии показывают связи в области экономки и торговли, а также служат материальным свидетельством  преобразований в политической сфере в государствах-эмитентах.

В этой связи логичнее всего было бы рассмотреть эмиссионное распределение сначала в денежных рынках, наиболее приближенных к источникам монетных эмиссий, важнейшим из которых в Х в., как установлено Р.Р. Фасмером и В.Л. Яниным, является Волжская Булгария.

Денежное обращение Волжской Булгарии – ворота куфического дирхема в Европу – начиная  с середины. Х в. характеризуется 2 типами кладов – клады, выпавшие из монетного потока, шедшего как по Волге, так и сухопутным путем и клады, образовавшиеся в результате внутреннего денежного обращения (Хан Н.А., 2001). /Рис. 1/.

Волжский путь документируется тремя кладами, состоящими целиком из монет династии Бувейхидов (Буидов), Они обнаружены как в с. Балымеры Спасского уезда Казанской губернии,  так и в Казани в 1855 г., сведения о которых стали известны науке, благодаря подвижничеству А.Ф. Лихачева и П.С. Савельева (Лихачев А.Ф., 1887; Изв. РАО, 1868. –
С. 243–244).

Рис. 1. Карта-схема поступления восточных монет на среднюю Волгу
в  конце X – начале XI в.

а – клады: 1 – Балымеры 1862 г.; 2 – Казань 1855 г.; 3 – Маклашевка 1856 г.; 4 – Чистопольский клад 1885 г.; 5 – Крещенный (Красный) баран 1905 г.; 6 – Абрлыга 1976 г.

б – города;

в – пути поступления монет на среднюю Волгу в конце Х – начале XI в.;
1 – поступление монет караханидского чекана; 2 – поступление саманидских монет;  3 – поступление бувейхидских монет.

г – территория правления Фахр ад-Даулы.

Можно только сожалеть, что все они неудовлетворительной сохранности, поскольку находчики не спешили предъявлять клады специалистам. В кладе Маклашевка 1856 г. (Янин В.Л., 1956. – С. 131; № 42)) было, надо полагать несколько тысяч монет, т.к. первооткрыватель наполнил ими «свой кафтан, которыми ими завалил, а остальными воспользовались другие». А.Ф. Лихачеву удалось приобрести только одну монету город?, год? битую от имени Адод ад-Даула Абу Мансур Бувейха (949–983). Больше «повезло» кладу, найденному в 1862 г., в с.Балымеры Спасского уезда Казанской губернии (Изв. РАО, с. 244. № 3; Марков А.К., 1910. – С. 10, № 53; Янин В.Л., 1956. – С. 131; № 43), состоящим целиком из монет династии Бувейхидов. Клад нуждается в датировке, и будем исходить прежде всего, из того обстоятельства, «…что для большего числа зарегистрированных кладов мы располагаем суммарным описанием, это позволяет и датировать из лишь суммарно, в пределах тех периодов, которые были установлены Р.Р. Фасмером» (Янин В.Л., 1956. – С. 71), поэтому уверенно отнести датировку данного клада серединой – концом Х в., но нам известны монеты, образовавшие младшую часть клада, эмитированные Фахр ад-Даула (984–997), то датировка клад не может выходить за пределы 997 г.

Перед этим необходимо, на наш взгляд, рассмотреть Чистопольский клад 1885 г. Казанской губернии, 37 из 52 монет которого были опубликованы А.Ф. Лихачевым, т.к. 15, принадлежавшие чекану Фахр ад-Даула (12 экз.) и Мувейд ад-Даула (3 экз.) ввиду плохой сохранности Лихачевым были лишь осмотрены (Лихачев А.Ф., 1887. – С. 29). Однако его тщательная публикация позволяет в настоящее время уверенно осветить некоторые вопросы развития денежного обращения в Волжской Булгарии в конце Х – начале XI вв. Попытаемся осуществить эмиссионное распределение источника исходя из доминанты младшей монеты, тем более, как заметил еще первый публикатор, клад формировался между 367 и 384 г.х. (Лихачев А.Ф., 1887. – С. 4; Янин В.Л., 1956. – С. 131; № 47).  /Табл. 1/.

В расчет принимаются 36 монет. В числителе указывается количество монет, в знаменателе его процентное отношение.

В рассматриваемом кладе  наиболее изменчивую часть составляют монеты, выпущенные в последние 20 лет предшествующие дате мл.монеты (ММ) – свыше 90%. Саманидских дирхемов за тот же период было всего 27,77 % (10) из которых 7, т.е. 70% новых.

Прикаспийская составляющая клада  насчитывает 26 монет, прибавим сюда и 15 стертых также бувейхидских и тогда соотношение «западной» и «восточной» составляющих клад составит 41 к 10. Младшая монета (ММ) «восточной» чеканки представлена монетой Мерва 992 г., тогда как ММ чеканки «западной» – Джурджан 994 г. Становиться очевидным, что в Чистопольский клад 1885 г. образовался из двух составляющих  с лагом  в два года.

Таблица 1

Эмиссионное распределение Чистопольского клада*

	915–924	925–934	935–944	945–954	955–964	965–974	975–984	985–994
Шаш							1/2,8
Мерв								1/2,8
Самарканд	1/2,8		1/2,8	1/2,8			1/2,8	1/2,8
Нисабур								3/8,32
Мухамедия					1/2,8
Ахваз							1/2,8
Мадинат-ас Салам							1/2,8
Кумыс (Дамган)							2/5,55	1/2,8
Исфахан							1/2,8	1/2,8
Сари							2/5,55
Джурджан							1/2,8	3 (8,32)
Астрабад							1/2,8	3 (8,32)
Амуль						1/2,8	5 /14	2/2,55
Итого:	1/2,8		1/2,8	1/2,8		1/2,8	17/47,5	15/41,71

Рассмотрим  сначала саманидскую компоненту. Превалирование монет младшей хронологической группы над предшествующей составляет 1,33 (4 к 3). Это не позволяет уверенно говорить о степени обновления хронологического состава. Во всяком случае ясно, что саманидская составляющая образовалась как в результате внутреннего денежного обращения, так незначительного поступления новых монет из Хорасана. Монеты Нисабура прошли через Серахс, Мерв и Хорезм, т.е. по пути, который в свое время частично проделал Ибн Фадлан (Массон М.Е., 1966. – С. 10)1.

Вернемся к кладу Бальмеры 1862 г. Он состоял из целых и разломанных вдвое, вчетверо монет эмиров династии Бувейхидов,  в большинстве своем плохой сохранности, из которых  нумизмату удалось купить только 48 и несколько обломков2. Согласно определению бывшего профессора

Казанского университета И.Ф. Готвальда 2 целых и 2 половинки принадлежали чекану Муиз-ад-Даула (933–960), на одной из них удалось прочесть имя халифа Таш-лиллаха; 2 монеты /город – ?, год – ?/ битых от имени Адод ад-Даула (949–983), 2 монеты Руки ад-Даула (на одной имя халифа Таш-лиллах) и 14 монет Фахр ад-Даула (984–997). По 2 монеты этого эмитента имеют сведения о халифах Таш- и Кадыр лиллаха. Последний по замечанию В.В. Бартольда, в 991 г. был возведен на халифский престол Бувейхидами (Бартольд В.В. 1963. – С. 333). Таким образом, из случайной выборки, составляющей 50 монет мы располагаем  пусть и отрывочными, сведениями о 22 монетах клада (44%). Оставим в стороне мысль о возможности экстраполяции полученных сведений на весь имевшийся в распоряжении Лихачева состав клада (50 монет); заметим, что более важное значение имеют данные о 14 монетах Фахр ад-Даула, составляющие 28% состава клада, образующую младшую хронологическую группу.

Монеты этого Буида – Абул-л-Хасана Али Фахр ад-Даулы широко представлены в соседнем Чистопольском кладе, эмитированные в Табаристане с 375 по 384/995 г.: Джурджан-Астрабад-Дамган (Лихачев А.Ф., 1887. № 24–30), где именно монета Фахр ад-Даулы является младшей3. Интересно, что все новые монеты клада, названных монетных дворов выпали в составе Чистпольского клада, Это позволяет выделить географическую группу монет клада, происходящую из Амуля, Джурджана, Сари, Астрабада и Дамгана в самостоятельную группу. Соотношение младших монет Астрабада, Джурджана к предшествующим  в младшей хронологической группе составляет 3 к 1, тогда как амульские монеты дают иную картину 2 : 5, что, казалось бы, свидетельствует о меньшей интенсивности связей Амуля с Европой4. Монеты чекана Фахр ад-Даулы Астрабада и Джурджана несмотря на их численное преобладание над предшествующей хронологической группой отражают лишь  мощность эмиссии данных городов, но не степень интенсивность торговых связей с севером. Прибавим сюда и тот факт, что совместный чекан братьев Фахр-ад Даулы и Хосроу Фируза предположительно в упомянутом городе существовал еще в 378/988–989 г. (Мельникова Е.А., 1996. – С. 253, с. 52). Ареал эмиссионного распределения клада Балымеры, следовательно, дата зарытия которого синхронна Чистопольскому, можно очертить в квадрате: Джурджан – Ахваз – Мадинат ас-Салам – Амуль.

Рассматривая чекан  буидского  династа Фахр ад-Даулы, Р.Р. Фасмер выделил три группы его монет, осуществив типологию на основе повышения титулатуры правителя – шахиншаха. «Совершенно обособленную группу, – писал Фасмер Р.Р., – составляют амульские дирхемы Фахр ад-Даулы, на аверсе которых, кроме имени халифа, значится еще имя Хосроу Фируза б.Руки ад-Даула. Соответственно вышеизложенному и среди амульских дирхемов следует различать три типа» (Фасмер Р.Р., 1937. – С.  7–9).

В соседнем и  более «молодом» кладом Крещенный (Красный) баран, о чем пойдет речь ниже, монеты чекана Амуля (южнокаспийского), составляющие 2,56% клада эмитированные от имени Фахр ад-Даула в диапазоне 990–997 гг. в Амуле, а поскольку в 990 г. в Амуле сидел последний сын Руки ад-Даула – Хосроу Фируз, то даты монеты Фахр ад-Даула сужаются до 991–997 г. В целом эмиссионное распределение трех отмененных выше кладов, позволяет придти к заключению о том, что в последней четверти Х в. монеты Гургана и Табаристана, эмитированные Фахр ад-Даула,  направлялись в Европу по Волге через южнокаспийский город Амуль.

Чистопольский клад единственный, в котором бувейхидский чекан превалирует над саманидским (Янин В.Л., 1956. – С. 132), что объясняется его формированием на завершающем этапе из потока, послужившего основой для выпадения клада Бальмеры, где отмечен пониженный процент новых монет в десятилетие  985–994 гг. Это в свою очередь позволяет с большей уверенностью датировать последний серединой 990-х гг. Х в. Наконец, из оставленных находчикам 15 монет Чистопольского клада, как известно, 12 принадлежали чекану Фахр ад-Даулы, следовательно их в рассматриваемом кладе становиться 19, т.е. эмитированных в течение последнего  десятилетия Х в., т.е. составит 22 монеты из 41 бувейхидской части памятника, тогда как соотношение младшей хронологической группы рассматриваемой части клада к предшествующей составит 1,46 (22 : 15). Приведенные выкладки свидетельствуют об определенном импульсе чеканки Фахр ад-Даула в 990-х гг., который, скорее всего в 991 г. вытеснил брата Хосроу Фируза из Амуля и интенсифицировал движение своих дензнаков через Каспий – Волгу в Европу5. Заметим, что Фахр ад-Даула, находился в столице саманидской провинции Хорасан в Нишапуре (Лихачев А.Ф.,1887. – С. 123), куда бежал, на что обратил внимание Р.Р. Фасмер (1937. – С. 6–7), после поражения в совместной с зияридом Кабусом б.Вашмугиром в битве при Джумада близ Астрабада в 371/381–382 г.  против своего более старшего брата Абу Шуджи Фана Хушру Адод ад-Даулы. Значит, придя во власть в Табаристане, в 373 г.х. /Джурджан/ (Фасмер Р.Р., 1914. – С. 9), Фахр ад-Даула продолжил торговые и быть может культурные традиции Саманидов в тор

гово-экономических связях с севером. Об этом свидетельствует географическая связка монет Чистопольского клада Нишапур – Мерв6.

Интересно вместе с тем заметить, что монеты Бувейхида Фахр ад-Даула дальше Владимирщины и Ярославщины не проникали (Марков А.К., 1910, с.4-5. № 33; 53. 309). В находках 1852 г. из Ярославской губернии дирхем предпоследнего сына Руки ад-Даулы имеет дату 991(?) г., и должен быть омоложен на 2, как минимум, года. В целом же монеты указанного эмира известны в Поволжье только по трем кладам Волжской Булгарии. В Переяславском кладе 1912 г. (Фасмер Р.Р., 1914. – С. 11–12) имеются 47 монет Фахр ад-Даулы 373-379 гг. выпуска. Известны также монеты из клада неустановленного происхождения, находящиеся в фондах Черниговского Исторического Музея,  имеющие граффити на дирхеме раннего чекана Фахр ад-Даулы 374–378 г.х. (Мельникова Е.А., 1996. – С. 253), а также одна монета из Витебском клада 1910 г. 374 г. чекан Астрабада, изученный Р.Р. Фасмером (1937. – С. 2). Вероятно, эта самая западная монета названного Буида.

Для характеристики денежного обращения, представленного Чистопольским кладом, попытаемся изучить и его хрнолого-династийное распределение /Рис. 2/.

Рис. 2. Чистопольский клад 1885 г. Хронологго-династийное распределение.
Учитывается 52 монеты

В данном распределении мы учли неопределяемые дирхемы Мувейд ад-Даулы (Абул Мансур Буи) – сына Руки ад-Даулы – 3 экз., отнеся их в ХГ, предшествующей младшей, т.к. он умер в 373/983 г. и 12 монет Фахр ад-Даулы, отнеся их условно в младшую ХГ. В результате чего мы получили распределение, подтверждающее  мысль В.Л. Янина (1956. – С. 130) и А.В. Фомина (1995. – С. 65) быстром обновлении состава денежного обращения в районах наиболее близко расположенных к местам вывоза монет – младшая хронологическая группа /ХГ/, основу которой составляют дирхемы Буидов, занимает 51,92% клада, превышая предшествующую ей группу в соотношении 1,35, причем две названные группы монет занимают 90,38% всего состава клада.

Однако, возвращаясь к методике анализа хронолого-днастийного состава клада, разработанной В.Л. Яниным (1956. – С. 66–69) в основе которой лежит требование установить определяющую часть клада, отсекая, при этом старшие монеты. В данном кладе – это хронологическая группа 915–924 гг., представленная, к тому же брактиатами. В этом случае старшей монетой клада следует признать саманидский дирхем Нуха б.Насра (331–343/943–954), выпущенный в Самарканде в 333/944 г. Из чего следует, что хронологический диапазон Чистопольского клада 1885 г. составляет 50 лет.

Таким образом, Чистопольский клад складывается из монет, обращавшихся на одном из локальных рынков Волжской Булгарии. Источник бувейхидской части клада, что следует из приведенного выше устанавливается достаточно просто – это произошло из монетного потока, «принесшего» с собой клад Балымеры. Происхождение более ранней части Чистопольского клада устанавливается, если попытаться выделить саманидскую, точнее симджуридскую т.е. хорасанскую составляющую клада, анализ которой хронологическим методом не оставляет сомнений в том, что она выпала из монетного потока, принесшего на среднюю Волгу наверное последние монеты саманидской державы. Это тем более интересно, что  в данный период времени Саманидскяая держава распадалась на ряд самостоятельных владений (Массон В.М., 1999. – С. 47).

Судя по трем нисабурским монетам (Лихачев А.Ф., 1887. № 8–10) с сер. 980-х гг. Хорасан стал полунезависимым  территориальным образованием Саманидской империи – здесь правили полководцы, носившие громкие титулы (лакабы) «Меч государства», «Меч народа» (мусульманского). Саманидские монеты клада также свидетельствуют о том, что военоначальник Абу Али Симджур получил от Нуха II Мансура лакаб Имад ад-Даула («Подпора государства») в 991 г., а в 992 г. в состав Симджуридского государства вошел Мерв. /Рис. 3/. Известна более поздняя мервская монета также названного эмира с пакабом «вспомоществующий небом» 383/993 г.

Рис. 3. Дирхем Абу Али Мухам­меда б. Насира ад-Даула Симджура
из Чистопольского клада. Чекан Мерва 382 г.х. (по А.Ф. Лихачеву)

Наверное, это были последние монеты с именем династии Саманидов, поступившие в Европу. Две монеты Абу Али Мухам­меда б. Насира ад-Даула, обнаруженные А.А. Спицыным при раскопках камских могильников близ Чердыни в Пермской губернии, показывают, что власть Симджурида распространялась на весь восточный Хорасан в начале последнего десятилетия Х в. Дирхемы отчеканены в Нисубаре в 381 (991 г.) и 38* г. и не были еще изданы, – сообщает А.К. Марков (1910, № 20, с.138). Еще одна монета симджурида Абу Али известна по одному из померанских кладов – чекан Мерва  38* г.х. (Там же. – С. 126. № 29).

Сравнивая распределение клада из Чистополья по династийному составу, нетрудно заметить о превалировании чекана Буидов в сравнении с чеканом Симджуридов, тут же заметим, что по этим же данным Зияриды, которых Фахр ад-Даула постепенно вытеснил из исконных дайлеметских областей, утратили контроль над каспийско-волжской торговлей. В двух младших ХГ Чистопольского клада соотношение монет бувейхидской и симджуридской эмиссий составляет 40 к 7, что свидетельствует об интенсивности торговых связей с Севером.

С.А. Янина (1962б. – С. 193–196) и А.Г. Мухамадиев (1990. – С. 144, 147). показали, что монетные эмиссии двух конкурирующих монетных дворов Волжской Булгарии – Булгара и Сувара прекращаются практически одновременно – в 977 и 976 гг. соответственно. Полное отсутствие монет в Чистопольском кладе местной чеканки свидетельствует об их вымывании монетным потоком, с которым последние  уходили, как показал Г.А. Фёдоров-Давыдов, во второй половине Х в. на Северо-Запад (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1988. – С. 45) и, сказанное не оставляет сомнений в том, что «саманидская» составляющая клада «захватив» с собой с «отсталые» монеты маверанахрской чеканки «очистила» денежное обращение Хорасана – Маверанахра от монет «первого призыва» /В.Л. Янин/.

В этой связи роль хорасанской монеты, эмитированной в Мерве в 992 г. в «восточной» части клада резко возрастает. Вывод отечественной нумизматики по поводу эмиссий волжских булгар позволяет поставить вопрос о времени нахождении в составе местного денежного обращения дирхемов Сувара и Булгара7.

Волжская Булгария была основным транзитным центром восточного серебра и наиболее поздний клад с «куфическими» монетами, найденный на западной границе исторической территории Волжской Булгарии в д. Крещенный (Красный) баран с датой младшей монеты 1008/9 (Марков А.К., 1908; Пахомов Е.А., 1957. – С. 96–97. № 1878; Янин В.Л., 1956. – С. 131; № 44), показывающий (в сравнении с материалами Чистопольского клада), что в начале XI в. изменение династийного состава клада не повлияло на денежное обращение населения Вятско-Камского ареала, а было вызвано лишь политическим причинами, происходящими в связи с процессами феодальной децентрализации на Среднем Востоке и Центральной Азии в начале X1 в. Данный клад, приблизительное зарытие которого могло произойти по мнению В.Л. Янина в 1015 г. (Янин В.Л., 1956. – С. 153, табл.), демонстрирует завершение функционирования финансовой системы Волжской Булгарии на основе восточного дирхема  /Табл. 2/.

Учитывая, что младшая монета (8 экз.), датируемая 399 г.х. определена как мамунидская, можно сделать предположение о том, что чекан её мог быть в Гургандже, Фераве или Нисе/Мерве, т.к. по данным рассматриваемого клада граница владений  династии Мамунидов распространялась от Хорезма (Гурганджа) на севере, Фераве на Юго-Западе и Мерва на Востоке.

Три монеты помещены Марковым между описаниями  дирхемов Феравы и Нисы, что позволило нам отнести предположительно к  эмиссии Феравы, а оставшимся 5 – к Мерву, ввиду того, что монета названного города, эмитированная в 382/992 г. присутствует в Чистопольском кладе, и, как предполагалась, в числе неопределяемых монет данного клада могли быть монеты Мерва, Нисы – Феравы, тем более, что монеты табаристанских городов Амуля и Джурджана – представляют собой самостоятельную хронолого-географическую группу в обоих кладах. Однако, если рассмотреть процентное соотношение монет последнего десятилетия клада, несомненно отражающего состав денежного обращения Гургана и Сев.Хорасана, можно сделать заключение, согласно которому монеты Джурджана могли пройти через Дахистан – Хорезм (Гургандж), захватив

по пути монеты Феравы, в то время как монеты Нисы и Мерва, как и монеты первых Караханидов, поступали в Хорезм самостоятельно8.

Таблица 2

Эмиссионное распределение клада Крещенный (Красный) баран9

	959	969	979	989	999	1009
Джурджан					2/2,56
Амуль	1/1,28				2/2,56
Мухамедия			3/3,84		3/3,84	8/10,56
Исфаган					5/6,14	5/12,28
Мезейдиды					3/3,84
Ниса						2/2,56
Мерв (?)						5/6,41
Ферава						18/23,08
Хорезм						21/26,23
Нисабур				1/1,28		3/3,84
Илеки						2/2,56

ВСЕГО:   78(100%)

Поскольку младшая ХГ клада занимает почти 85% всего объема и превышает почти 10-кратно предшествующую ей хроногруппу, то на этом основании можно утверждать, что имманентное изменение состава денежного обращения  на территории Волжской Булгарии в данном случае произошло в течение 10–15 лет.

Клад Кр.баран, будучи моложе Чистопольского моложе на 15 лет, демонстрирует те же принципы складывания денежного обращения  основанного на ввозе иноземной монеты, выявив особенности монетного обращения в устье Камы, мы должны констатировать, вслед за В.Л. Яниым, что денежное обращение определялось исключительно «особенностями состава ввозимых монет. Но эти особенности не способны /были/ существенно изменить общей характеристики развития денежного хозяйства на Руси» (Янин В.Л., 1956. – С. 63).

Изменение хронологического состава кладов происходило за счет постоянного обновления монетной массы, т.е. притока монеты в обращение из стран-эмитентов на первые денежные рынки (Фомин А.В., 1995. – С. 65).

Поскольку можно утверждать, с достаточной долей уверенности, что хронология последнего десятилетия кладов, отложившиеся в самом начале монетных потоков в странах-потребителях, отражают денежное хозяйство, т.е. непосредственную эмиссию монеты в странах-эмитентах – большое значение приобретают клады, найденные в этих странах. Их изучение путем анализа хронологического, династийного и состава монетных дворов позволяет существенно прояснить наши знания о денежном обращении на территории Восточной и Северной Европы.

Монетно-вещевой клад, найденный на городище Абрлыга (Ташкентской обл.) в 1976 г. (Кочнев Б.Д., 1996. – С. 12, № 9) содержит золотые и серебряные украшения, 144 целых и фрагментированных дирхемов (около половины – обломки). /Табл. 3/.

Таблица 3

Эмиссионное распределение клада Абрлыга (по Б.Д. Кочневу)10

	929	939	949	959	969	979	991
Самарканд	1(1,3%)			1(1,3%)		1(1,3%)	16(20,8%)
Шаш	9(11,7%)	1(1,3%)	1(1,3%)			2(2,5%)	13(16,9%)
Рашт						2(2,5%)
Бухара							29(37,7%)
Фергана							1(1,3%)
город -?					2(2,5%)
Итого	10(13%)	1(1,3%)	1(1,3%)	1(1,3%)	2(2,5%)	5(6,3%)	59(74,68%)

ВСЕГО: 79(100%).

Нетрудно обратить внимание, что в последнем десятилетии хронологического распределения процент монет является преобладающим 74,68%, что выглядит естественным, а соотношение двух младших хронологических групп в данном памятнике, как впрочем, и клада Крещенный (Красный) баран свидетельствует о последнем всплеске чеканки Саманидов в 980-х гг. и Мамунидов в первом десятилетии  уже следующего XI в, не все импульсы, которых дошли до средней Волги. Поскольку клад найден близ одного из главного монетного двора Маверанахра – аш-Шаша, то присутствие ММ этого двора также естественно. Отметим наличие же  других ММ эмиссии, прежде всего Бухары, при численном преобладании монет её чекана и отсутствии младших монет чекана Самарканда и при сравнении с синхронным Чистопольским кладом (табл. 1) монеты  названного двора в нем также отсутствуют. Напомним, что М.Е. Массон и Е.А. Давидович показали существование в Маверанахре в Х в. трех областных денежных рынков: Самарканд, Бухара, Шаш (Давидович Е.А., 1966. – С. 1112–113). Можно ли в связи с приведенными материалами высказать мысль о том, что житель Бухары в 381 г.х., направляясь на восток, проследовав через Самарканд, где совершил небольшую торговую сделку и остановился на городище Абрлыга. Интересно, что клад содержит ювелирные золотые и серебряные украшения, изготовленные, по-видимому, из местных руд. Золото и серебро добывалось, согласно Ю.Ф. Бурякову (1974. – С. 110), на рудниках, расположенные вокруг Абрлыги. Здесь купец из Бухары совершил удачные сделки, как с местными купцами, так и купцами из Ферганы, а затем по каким-то причинам сокрыл свое монетно-вещевое сокровище, что произошло не позднее 382/992 г.

Присутствие в Ташкентском кладе первой монеты караханидского чекана, выпущенной от имени Турк-хакана  и Арслан-тегина: Фергана 381 г.х. являющейся младшей, симптоматично и делает в целом  клад Абрылга  ценным источником по истории денежного обращения и политической истории Маверанахра в период смены правящих династий, отражая вместе с тем постепенный переход к тюркизации Центральной Азии, имеющее для Среднего Востока эпохальное значение, обращает внимание Б.А. Литвинский (2003. – С. 192–193).

В означенном году Фергана в первый раз была захвачена Кахраханидами, изгнавшие саманидского сановника Ахмеда б.Али (Атаходжаев А.Х., 1999. – С. 52–53). Вместе с тем, характерно, что в хронологически следующем кладе Красный баран соотношение монет Саманидов – Симджуридов – Буидов – Илеков составляет как 17 : 7 : 37 : 11 (Добровольский И.Г., 2001. – С. 64–65) и присутствие монет Илека  Кутб ад-Даула Карахана может свидетельствовать о том, что еще до своего полного установления господства в Маверанахре Карахиниды взяли в свои руки торговлю с севером. /Рис. 3/.

Рис. 3. Клад Красный баран 1905 г. Хрронлого-эмиссионное распределение.
(78 монет по А.К. Маркову, Е.А. Пахомову и И.Г. Добровольскому)

Клады, приведенные выше документируют отсутствие экономических связей в 990–1010 годах в пространстве от Амуля (прикаспийского) до аш-Шаша и обособление денежного и товарных рынков в Сев. Иране и Средней  Азии на 5 локальных рынков: Табаристан, – Амуль – Джурджан – Исфахан; Северный Хорасан – Ферава-Мерв; Южный Хорасан – Нисабур, Маверанахр – Бухара – Шаш и, отдельно, – Хорезм.

Монеты последнего десятилетия Х в. Северного Хорасана, а также саманидские и илекские стягивались, что очевидно в Хорезме, на что в свое время обратил внимание Р.Р. Фасмер (1933. – С. 476) и, подхватывая чекан последнего, устремлялись к Волге. При этом, следует заметить, что материалы кладов, выпавших как в Поволжье, так и сопредельных районах  показывают два, если не три сухопутных пути (Фомин А.В., 1988а. – С. 196; Хан Н.А., 2001). Материалы двух приведенных кладов – Чистопольский и Абрылга показывают, что  в последнем десятилетии естественной границей между Хорасаном и Маверанахром стала Аму-Дарья, т.к. отсутствие монет соседей на двух территориях, по крайней мере, показывает отсутствие всяких экономических контактов, тогда как ни Мамуниды, ни Илеки и торговых отношений с Севером не прерывали.

Осуществим попытку выяснения хронологического состава клада Абрылга 1976 г. «Хронологический состав клада выражается в виде распределения монет по десятилетиям и изображается графически. Численность каждого типа монет дается в процентах от общей суммы состава клада монет», – разработка А.В. Фомина (1983а. – С. 78). /Рис. 4/. Остановимся на старших монетах клада Абрлыга. Они, составляя 12, 65% клада /Табл. 3/, занимают второе место после монет выпуска последнего десяти

летия, демонстрируя в месте с тем  всплеск эмиссии  в 920-х годах в Маверанахре, что хорошо известно по данным анализа хронологического состава русских кладов, осуществленных С.А. Яниной и А.В. Фоминым, к тому же  примем во внимание, что в Чистопольском кладе также зафиксирована одна из старших монет-брактиат, «эмитированная» в Шаше 308/920–921 г., и подавляющее большинство монет 920-х годов клада Абрлыга биты на данном монетном дворе.

Рис. 4. Клад Абрылга 1976 г. Хронолого-династийное распределение
(по Б.Д. Кочневу).

Методика анализа хронологического состава кладов, предполагает установить определяющую группу монет того или иного клада, характеризующую состав монетного обращения. Сразу же отсечем «отсталые» монеты, являющиеся, согласно В.Л. Янину «реликтами» того или иного клада – к их числу принадлежит в изучаемом кладе аббасидский дирхем 279 г.х. Следовательно, старшей монетой в ташкентском кладе следует признать монету, эмитированную в Самарканде  309/920–921 г.

Учитывая, что ММ клада являются дирхемы, битые, в том числе, и в Самарканде в 381/991 г., то в этой связи, хронологический диапазон клада Абрылга составляет более 70 лет. Этот показатель весьма важен, что сближает его с синхронными русскими кладами, которые в данном периоде обращения восточной монеты также отличались достаточно длинными хронологическим диапазоном. И, резко отличается от практически ему синхронного клада, найденного в Чистполье, где, как показано выше, подобный показатель составляет только 50 лет.

Обращает на себя внимание младшая хроногруппа, представленная абсолютным большинством бухарскими монетами – она занимает 3/4 всего объема клада, а вместе с предшествующей образуя соотношение как 59 к 5. Можно сделать заключение, нуждающееся в верификации на аналогичном материале, состоящее в том, что в стране-эмитенте непосредственно перед завоеванием ее Караханидами монетные дворы Маверанахра, по-видимому, полностью обеспечивая потребности внутреннего денежного обращения в металлических средствах платежа, сумели покрыть его дефицит, образовавшиеся в результате торговли с Европой, который произошел в результате оттока монеты в Европу в 70-х гг.11 Отсутствие монет 960-х годов во всех приведенных в данном очерке кладах, свидетельствует об остром серебряном кризисе на Востоке, которое привело к снижению поступления монеты в Восточную Европу и её задержку на первых денежных рынках, имевшее объективный характер. Существует справедливое во многом мнение, что киевский князь Святослав ходил также на Волжскую Булгарию, когда, вступив союз с огузами, подверг одновременному нападению на Хазарию с двух сторон, пытаясь расчистить себе путь к серебру (Сахаров А.Н., 1982. – С. 96–106; Franklin S., Shepard J., 1998. – Р. 145). Святослав, таким образом, разгромил все первые  денежные рынки Восточной Европы, решив крупные внутри- и внешнеполитические задачи.

Сложность политических процессов происходящих в странах-эмитентах монеты отражают некоторые нумизматические аратефакты, отмеченные в публикациях кладов Чистопольском, Красный (Крещенный)  баран и Абрылга, где выделяются дирхемы с обозначением провинций, но не городов: Кумыс 368 г. (Лихачев А.Ф., 1887. – С. 16. – № 15);  Хорезм 395 г. (Марков А.К., 1908. – С. 5. – № 8);  Фергана 381 г. (Кочнев Б.Д., 1996. – № 9). Караханидский дирхем последнего клада отражает одномоментный (годовой) факт установления власти тюркской династии (Атаходжаев А.Х., 1999. – С. 53), когда Саманиды уже не имея  ярких политических лидеров, оказывали лишь пассивное сопротивление при равнодушии духовенства, как можно встретить в современной литературе. Обозначение провинций на монетах, таким образом, свидетельствует о неполном (декларативном) обладании эмиров-эмитентов данными территориями12.

Торговые связи с севером были выгодными и престижными и для глубокого Закавказья, о чем свидетельствуют монеты Мазайдидов клада Красный (Крещенный) баран. Следует обратить внимание на мнение В.Ф. Минорского, согласившегося с передатировкой Е.А. Пахомова дирхемов
Ма

зайдидов – 381/991 г. /Табл. 2/, клада Красный баран, об участии данной династии в управлении Азербайджаном (Минорский В.Ф., 1963. – С. 90).

Но не менее интересным представляется вопрос об уровнях географических  знаний конечных потребителей восточного серебра, уже давно не ставшего «куфическим» – населения Северной Европы. Рассмотренные клады, отражая состояние денежного хозяйства и валютного рынков, а также усиленная задержка населением Восточной Европы серебра, последний импульс которого, как известно, осел на Северо-Западе Руси показывают, что в последний период эпохи викингов в Европе (980–1066 гг.) развитие скандинавских стран шло уже с опорой на собственные ресурсы (Лебедев Г.С., 1985. – С. 255, 269). Вместе с этим скандинавские рунические надписи, нарративные источники, а также сведения арабо-персидской литературы  убедительно показывают о неослабевающем интересе викингов к богатствам Востока, поскольку, побудительным мотивом походов викингов еще на начальной стадии явилось «желание поставить их /торговые пути – Н.Х/. и связанные с ними рынки серебра и пушнины по свой контроль» (Носов Е.Н., 1998. – С. 57, 61).

Известно по крайней мере два географических пункта, куда устремлялись по-прежнему грабительские походы варягов. Согласно «Саге об Ингваре» один из хёвдингов Средней Швеции Ингвар Эмударсон  в 1041 г. возглавил поход соотечественников в Серкленд, закончившийся трагически, в том числе и для предводителя. Причем в Саге соединяются две различные устные традиции – поход русов на Берда’а в 333/944 г., предположительно под предводительством киевского князя Игоря и поход шведов, возглавляемый Ингваром Путешественником (Глазырина Г.В., 2000. – С. 155–165). Точка зрения Е.А. Мельниковой, нашедшая концентрированное изложение в наиболее полном своде скандинавских рунических надписей Восточной и Северной Европы предполагает учет не только скупых и отрывочных сведений о походе Ингвара, дружина которого состояла а службе Ярослава Мудрого, но и реалий «политических и династических связей Швеции и Руси в 1030–1040-х гг.» (Мельникова Е.А., 2001. – С. 61–62).

Согласно ибн Мискавейху, сообщение которого в свое время были проанализировано А.Ю. Якубовским (1926. – С. 66, 69), в 333/943–944 русы, взяв Бердаа, истребили часть его жителей и взяли в плен более 10 тысяч мужчин и женщин.

Историческая и хронологическая канва «Саги об Ингваре» документируются 25 «ингваровыми» камнями, поставленными в память о погибших на востоке в провинции Стрэнгиэс около оз. Мелар, датируемые серединой XI в. «Стрэнгиэс и прилегающая к нему область явились центром, откуда Ингвар отправился в поход» (Мельникова Е.А., 2001. – С. 53). Надпись на стелле в частности из Грипсхольма единственная, где о маршруте Ингвара говорится более подробно: на восток – на Русь, а затем на юг – в Серкленд (sunarta a sirkanti), где сводные братья погибли: «Тола велела установить этот камень по своему сыну Харальду, брату Ингвара. Они отважно уехали далеко за золотом и на востоке кормили орлов. Умерли на юге в Серкленде» (Мельникова Е.А., 2001. – С. 52, 305. № 5, 8).

Согласно Е.А. Мельниковой, Серкленд относится к числу таких территорий, которые посещались викингами крайне нерегулярно, и сведения о них были поэтому неточны (Мельникова Е.А., 1998. – С. 202–203; 2001. – С. 67). Скандинавы могли добираться и до Хорезма Приведем надпись № 13 из Вестмиланда (Швеция): «Гудлейв установил столп и эти камни по Слагви, своему сыну, умершему на востоке в Гардах» /в Хорезме – ?/. Топоним austr i karuzm истолковывается по-разному (Мельникова Е.А., 2001. – С. 281–290. № 2, 3), По мнению И.Г. Коноваловой (2001. – С. 189–190), поездки скандинавов в Хорезм носили эпизодический характер – karuzm не встречается в скандинавской литературе. Самые дальние географические районы, где локализуется Серкленд, и где следовательно были норманы – Северная Африка и Месопотамия. Вместе с тем, арабо-персидская литература демонстрирует изменение направления работорговли, которое произошло во второй половине Х в., что соотносится, согласно точке зрения Д.Е. Мишина, с экономическими последствиями походов Святиослава. Основными покупателями «живого товара» на рынках  Волжской Булгарии стали хорезмийцы и хорасанские гази (Мишин Д.Е., 2002. – 179–182).

Р.Г. Фахрутдинов и Р.М. Валеев приводят сообщение Масуди, согласно которому меха черных и красных лисиц вывозились в Бердаа, Хорасан, Месопотамию и  Северную Африку, безусловно, посредством Булгара. Многие исследователи, – отмечает В.В. Седов, – рассматривают русов Ибн Фадлана в качестве норманов, археологически представленные курганным могильником у с.Балымеры, который датируется по мечу типа «Е» Х. в. (Седов В.В., 2001. – С. 13 сл.).

Можно утверждать, что центрами вывоза монет в конце Х – начале XI вв. были азербайджанские Берда’а – Ардебиль, Иранские Джурджан – Амуль, а также Гургандж. Именно через Хорезм прошли последние монеты куфического типа, попавшие в Европу в кладах рассмотренных в данном очерке. Среди  них монеты Нисабура, Несы, Мерва Феравы и Джурдажана, что устанавливается по данным А.К. Маркова (1910). По этим же данным можно предположить, что существовал иной транзитный монетный поток, принесший в Северо-Западную Русь, Прибалтику и Готланд монеты в частности иракской династии Окайлидов (Марков А.К., 1910. № 116, 121, 128, 143, 175, 191, 310, 312; с. 62. № 16, 65, 100, 130, 145, 185)13 и Мерванидов (Там же, № 2, 121, 142, 175, 186, 305, 313; с. 59. № 6, 19, 25,

90, 105, 170, 189, 193, 214, 232), не представленные в кладах, выпавшие на средней Волге на рубеже Х–XI вв., в то время как  монеты Илеков (Караханидов) (381–607/991–1211) помимо средней Волги осели в Белоруссии,  Псковщине, Готланде, Финляндии и в Приладожье (Там же, № 6, 173, 175, 313, с. 59, № 6, 9, 117).

Если на Востоке, пишет Б.И. Маршак, престижным считались меха и оружие, то на севере – серебро (Сокровище Приобья, 1996. – С. 7), но поздняя эпоха викингов и изменение лигатуры чеканки и метрологии, повлекшее за собой трансформацию монетной стопы в государствах Центральной Азии и Ирана, как установил В.Л. Янин (1956. – С. 134, 152) сделали свое дело. С приходом Буидов к власти в Иране, – пишет О.Г. Большаков, – буидский динар содержал от 0,5 до 2/3 меди, а на рубеже Х-XI вв. на Ближнем и Среднем Востоке происходит повсеместное ухудшение качества драхмы, содержание серебра в которой падает до 30% (Большаков О.Г., 1984. – С. 152, 157). Дирхемы Маверанахра XI в., участвующие во внутреннем денежного обращении, как установила Е.А. Давидович (1960. – С. 92–93), до начала второго десятилетия XII в. содержали медь 12%, а затем ее процент увеличился до 35–40%. Монеты кладов, приведенные выше, как, впрочем, и монеты аналогичного краснобаранскому кладу, найденному в Билярске в 2001 г. (Беговатов Е.А., 2003. – С. 71–72), атрибутированному лишь предварительно, также отчеканены из биллона. В этой связи, в Древней Руси роль и значение заменителей денег в рассматриваемый период времени, по-видимому, даже возрастало. Уже замечено, что расцвет торговли ближне- и средневосточными бусами падает на XI в. «Весовая» норма стеклянных бус с металлической прокладкой имеет 2 стандарта в районе 0,7–0,8 и 1–1,3 г (Фехнер М.В., 1959. – С. 166). Изменение форм платежа привело, вероятно, к изменению торговли на всем Волжском пути, что произошло в конце Х в. – XII вв. (Мишин Д.Е., 2002. – С. 182–183).

Рассмотренные в данном очерке клады, являющиеся памятниками внутреннего денежного обращения, транзитной торговли, – следствие эмиссии стран-экспортеров, выступая материальным свидетельством перевода средств из обращения в сбережение  отражают отложенный спрос на валютный металл на всех взаимосвязанных валютных рынках в период смены правящих династий на Востоке и переориентацию рынков в Европе и Среднем Востоке.

---

1 Е. Атагаррыев (1986. – с. 13, 152–154) показал, что 118 фарсахов среднеазиатские караваны проходили за 20 дней.

2 Изучая граффити на монетах, Е.А. Мельникова  привела  зияридский дирхем, выпущенный в Амуле (?) в 365/975–976 г., разделенный пересекающимися под прямым углом диаметральными линиями – «обычный способ разметки для разрезания монеты» (Мельникова Е.А., 1996. – С. 253, № 53 и с. 262, № 53). Опираясь на сведения Гардизи 951 г., исследователи отмечали обращение в Самарканде наряду с целыми монетами обломки (Янин В.Л., 1956. – С. 72).

3 Это позволяет уточнить нечетко читаемую дату на одной из монет Фахр-ад Даулы Суварского клада 1974 г. 367/977–978 или 377/987–988 г. (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1985а. – С. 45, № 21), последняя, скорее всего, должна иметь дату эмиссии 377 г.х.

4 Данный монетный двор в 373/983 г. чеканил дирхемы не с именем Фахр ад-Даула, а с именем его младшего брата последнего сына Абул Али ал Хасана Руки ад-Даула – Абул Аббаса Хосроу Фируза (Лихачев А.Ф., 1887, № 31–34). Генеологию династии Буидов изучил Е.Цамбаур (Zambaur R., 1955.  Avec, tabl. Q.

5 По мнению Р.Р. Фасмера (1937. – С. 9), к 384/994 г. Хосроу Фируза уже в живых не было.

6 Нишапур – на всем протяжении истории – главный город иранской провинции Хорасан. В последующее время неоднократно подвергался  нападениям. В 1157 г. огузами, в 1221 г. монголами, погиб в результате землетрясения в 1280 г. (Рашид-ад-Дин, 2002. – С. 80).

7 Атрибутированный совсем недавно А.А. Молчановым (1998. – С. 62–64) дирхем, находящийся в коллекции одного из нижегородских нумизматов, как чекан сына правителя Сувара Мумина ибн Ахмада Абд-ар-Рхамана ибн Мумина, датируемый 387/987–988 г на 20 лет увеличивает продолжительность эмиссию волжских булгар.

8 Торговые пути в Северном Хорасане, Дахистане и Хорезме археологически изучались М.Е. Массоном, Е. Аттагаррыевым, Х. Юсуповым и Д. Дурдыевым.

9 Распределение осуществлено на основании публикаций клада А.К. Маркова (1908) и Е.А. Пахомова (1957). Марков опубликовал определения 60 монет клада, ориентируясь исключительно на неординарность дирхемов, тогда как Пахомов – 77 основании определений Имп. Археологической комиссии 1905 г. В таблице 2 учтены сведения о 78 монетах клада, т.к. Пахомов привел сведения о семи монетах чекана Феравы 397 г.х. Вместе с этим, в тезисах Девятой Всероссийской нумизматической конференции И.Г. Добровольским было опубликовано сообщение  об атрибуции депаспортизированого клада восточного отделения Отдела нумизматики ГЭ, где находились, как установлено, 546 монет клада Красный (Крещенный) баран,  которые подинастийно распределяются следующим образом: Саманиды – 17 экз.; Симджуриды – 7; Илеки – 11; Бавендиды   ? – 1; Буиды – 37; Зийяриды – 5; Подражания – 1; неопределенные  (стертые) куфические дирхемы и их обломки – 316 экз. Германия – 2 экз. (Добровольский И.Г., 2001. – С. 64–65), что предполагает дальнейшую разработку данного источника.

10 Учитывается 79 определяемых монет.

11 Последнее устанавливается по результатам изучения кладов, выпавших на территории Волжской Булгарии в 70-х – 80-х гг. Х в. (Фомин А.В., 1995. – С. 66, 69, 72; Хан Н.А., 2002).

12 Общую ситуацию на 1020 г. в Западной, Центральной Азии и Индии, представлена Б. Шпулером (Spuler B., 1952, карта между с. 80 и 81).

13 Благодаря А.А. Спицыну, известен дирхем рассматриваемой династии, найденный на верхней Каме с «открытой» датой 990–998 гг. (Марков А.К., 1910. – С. 139, № 19), который мог поступить в ВКА по Сухоно-Вычегодскому пути.

К содержанию: Очерки распространения куфических монет на территории Восточной Европы в конце VIII – начале XI вв.