Очерк 2. Поступление куфического серебра в Восточную Европу в Х в. (Потенциал династийно-географического распределения).

Н.А. Хан

К содержанию: Очерки распространения куфических монет на территории Восточной Европы в конце VIII – начале XI вв.

Денежное обращение на территории Восточной Европы с последней трети VIII по ХI вв. было основано на монетном серебре, происходящем из стран Арабского халифата. Иноземная монета, как  отчетливо показал В.Л. Янин, была в русском денежном обращении была русским номиналом (Янин В.Л., 1956. – С. 78).

Исследования отечественных  ученых русского денежного обращения, проводящиеся на высоком методическом уровне, позволили выявить не только особенности формирования и функционирования финансовой системы Древнерусского государства, но на основе анализа хронологического, династийного составов создать типологию кладов, связав которую с понятием «монетный поток» разрешили, тем самым, важную источниковедческую проблему. Движение монетного серебра /определение В.Л. Янина/ было вызвано потребностями торговли населения Восточной и Северной Европы. Детальное статистическое изучение монет в кладах Восточной Европы в сопоставлении с динамикой чеканки  медных фельсов в странах-эмитентах, осуществленное А.В. Фоминым, наглядно  демонстрирует о факте поступления арабского серебра, в Европу спустя десятилетие после стартового импульса чеканки фельсов  на Востоке. Таковые зафиксированы в течение всего периода поступления арабских дирхемов (Фомин А.В., 1983. – С. 25–27; 1983б. – С. 19–20). В нумизматической литературе принято говорить о монетных эмиссиях, что подразумевает изучение географии монетных дворов стран-экспортеров. Распределение составов кладов по городам чеканки IX в. были тщательно проанализировано Р.Р. Фасмером в работе «Клад куфических монет, найденных в Новгороде в 1920 г.» (Фасмер Р.Р., 1925. – С. 264–266). В современных публикациях кладов куфических монет таких, например, как  1 и

2 Неревские, осуществленные С.А. Яниной, Гнездовских – А.В. Фоминым и Т.А. Пушкиной ученые подходят к кладам как комплексному источнику, полностью раскрывая информационный потенциал куфической монеты, изучая состав, динамику образования и выпадения сокровищ. В указанных работах рассматривается географический состав кладов, и устанавливаются центры чеканки в Иране и Средней Азии, в которых происходила эмиссия монет, образовавших соответствующие клады.

Значительная информационная  нагрузка, присущая  восточному дирхему, где наряду с годом, именем правителя указывается и город, выпустивший тот или иной дензнак, предполагает, что в основе изучения географического состава кладов лежит аналогичный принцип датировки,  основанный на показании младшей монеты, который благодаря трудам Р.Р. Фасмера и В.Л. Янина стал прописным и успешно применяется в процессе изучения и интерпретации кладов на основе анализа хронологического состава. И в этой связи, по-видимому, основные принципы методики, разработанные В.Л. Яниным (Янин В.Л., 1956. – С. 62–66) и развитые А.В. Фоминым (Фомин А.В., 1983а. – С. 76–79) при изучении хронологического состава кладов с куфическии монетами и их интерпретации необходимо использовать и при изучении географического состава.

Формирование монетных потоков может быть изучено с помощью анализа составов монетных дворов, эмитировавших монеты данной категории источников и, таким образом, есть, вероятно смысл, употребляя вслед за Р.Р. Фасмером термин «распределение» говорить об эмиссионном распределении состава монет того или иного клада, которое, как представляется, более точно отражает динамику образования монетного потока, его движение и, абстрагируясь от династийного составов, позволяет также выявить  некоторые перипетии политической и экономической жизни в странах-эмитентах восточной монеты.

Известно, что монетные потоки не всегда совпадали с конкретными торговыми путями, а клады, являющиеся материальным свидетельством движения монетного серебра, выпадали, согласно А.В. Фомину, чаще всего не на самих торговых путях – на их стыках, концах и денежных рынках. Именно на денежном рынке Волжско-Камской Булгарии, который стал главным торгово-перевалочным центром Вятско-Камского ареала IX–Х вв. выпадения восточного, византийского, серебра, платежных слитков, стал воротами для куфического дирхема, где существовавший монетный фонд быстро обновлялся, вследствие первичного положения по отношению к стране экспортера (Янин В.Л, 1956. – С. 130; Фомин А.В., 1995. – С. 65, 72).

С начала Х в. 90% всех монет в кладах Восточной Европы составляли дирхемы, выпускавшиеся крупнейшей среднеазиатской династией Саманиды (875–999), вторыми по числу являются  монеты, эмитированные в Булгаре (Янин В.Л., 1956. – С. 122, 130). Саманидские дирхемы, а также монеты эмиров Андераба направлялись в Европу по «волжскому» или «восточному» пути, т.е. данный поток формировался в Хорасане и Маверанахре. Существовало также еще два района вывоза – Закавказье (к западу и Каспийского моря и  области Джабала и Табаристана, лежащие к югу от Каспийского моря. (Фомин А.В., 1983а. – С. 21; 1996. – С. 189; Пушкина Т.А., 1999. – С. 413, 414, 415).

Волжский путь документируется тремя бувейхидскими кладами, сообщение о которых впервые сделал А.Ф. Лихачев (1887. – С. 2–3), тогда как сухопутный – кладами, состоящими целиком из саманидских дирхемов. /См. очерк 5/.

Об этом свидетельствуют и материалы кладов, не подвергавшиеся еще специальному изучению.  /Рис. 1/.

Рис. 1. Карта схема распространения исламских монет в циркумкаспийской зоне в X в.

а – средневековые города; б – клады, содержащие монеты только династии Бувейхидов;
в – клады, содержащие только монеты династии Саманидов; г – клады, содержащие дирхемы обеих династий; д – движение монетного серебра в X  в.; е – территория Волжской Булгарии; ж — примерная граница между Бувейхидами и Саманидами в Центральном Иране в Х в.

Клады: 1 – Богдановский 1885 г.; 2 – Красный десант 1970-е годы;
3 – Из Казанской губ. 1840 г.; 4 – Ташкент, 1928 г.; 5 – Шаштепа /Ташкент 1938 г./; 6 – Алтынтепа 1975 г.; 7 – Болгары 1895 г.; 8 – Семеновский 1970-х гг.; 9 – Яз-Кираги 1958 г.; 10 – Банбаши 1948 г.;
11 – Балымеры 1862 г.; 12 – Чистопольский 1885 г.; 13 – Сувар 1974 г.;
14 – Рябиновский 1883 г.; 15 – Борки 1952 г.

В Богдановском кладе 1885 г. (Марков А.К., 1910. – С. 7, № 34)  407 монет. /Рис. 1, 1/. Старшая монета 283 г. – аш-Шаш, младшая монета 307/919 – Андераб1. Исключая подражания и неопределенные куфические монеты – все выпущены в Маверанахре (299 экз.): /178 – в Шаше, Самарканде – 110, Бухаре – 1 экз./  и Хорасане (88 экз.), Эмиссионное распределение показывает, что данный клад формировался  из монет выпущенных, прежде всего в Маверанахре. В Волжской Булгарии – на первом валютном рынке  Х в. Восточной Европы – житель страны Чулыман, что на средней Каме (в верховьях р. Чепцы) приобрел данную партию серебра, о чем говорят большое количество подражаний куфическим дирхемам (19 экз.), чеканка, которых как установил Р.Р. Фасмер Р.Р., осуществлялась в Булгаре2, и уже  потом сокрыл клад в качестве сокровища.

Показателен небольшой клад, обнаруженный у ж.д.станции Красный десант в Астраханской области (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1988. – С. 47, № 55), все, 12 монет которого, выпущены в Маверанахре. /Рис. 1, 2/. Диапазон чеканки 294/906–907 г. – 306/918–919 г., – минимален – 12 лет, что не может вызвать сомнений о мгновенном  выпадении монет данного клада из состава денежного обращения на валютных рынках Маверанахра. Клад выпал на пути, связывающий Маверанахр, Хорезм, устье Волги, тогда как монеты Богдановского  клада проследовали по пути, который проделало посольство халифа ал-Муктадира, возглавляемое Саусаном ар-Расси.

Клад 1840 г. Казанской губернии (Марков А.К. 1910. – С. 11, №  56) лишь подтверждает материалы описанных выше кладов. /Рис. 1, 3/.  В его составе из 365 монет – 355  были отчеканены в бывших восточных провинциях халифата с диапазоном чеканки 107 лет: 280-301/893–913 гг. В Шаше и Самарканде было отчеканено 300 монет клада, в Андерабе – 48.

Экспортером  серебряной монеты, являлась держава Саманидов и клады с куфическими монетами с территории современного Узбекистана, что следует из сводки кладов Х в., опубликованной Б.Д. Кочневым, характеризуют денежное обращение этого региона на основе местных эмиссий Саманидов (Кочнев Б.Д., 1996, № 2) /Ташкент, 1928 г. 6 экз. Саманиды: 273-317/886–930 гг./. /Рис. 1, 4/. Вместе с тем, присутствие саффаридских монет в кладе 1840 г., выглядит естественным, т.к. они обращались на рынках Средней Азии, как это видно из кладов Шаштепа /Ташкент 1938 г./ с датой младшей  монеты 327/939(?)  гг. /Рис.1, 5/. и Алтынтепа 1975 г. — 314/926–927 г. гг. (Атаходжаев А. 1993. – С. 11–13; Кочнев Б.Д., 1996, №№ 3, 6). /Рис. 1, 6/.

В начале интенсивного поступления саманидского дирхема на восточноевропейские денежные рынки основу монетной массы  составляли монеты, отчеканенные в Маверанахре, к которым в результате внутреннего денежного обращения в Средней Азии подтягивались монеты из Хорасана  (Мерв, Ферава) и Андераба. ММ  Богдановского клада, выпущенные  в Андерабе вместе с монетами аш-Шаша и Самарканда, как раз и являются аргументом в пользу этого, хотя бы потому, что в синхронном кладе 1840 г. из Казанской губ. число андерабских монет составляет 483. Это, так же как и наличие «чистых» кладов маверанахрской чеканки, найденных на исторической территории Волжско-Камской Булгарии и Маверанахре, не может не означать, что в Х в. сухопутный путь саманидской монеты в Европу начинался с линии аш-Шаш – Самарканд – Бухара – Мерв – Ферава (Хан Н.А., 2001. – С. 34).

Для русского денежного обращения  с 60-х гг. Х в.  при преобладании  саманидских монет характерно наличие заметного количества монет Бувейхидов и Зияридов (Янин В.Л., 1956. – С. 140). Указанное явление происходило на фоне начавшегося с 60-х гг. серебряного кризиса, связанного с истощением серебряных рудников в аш-Шаше  и  ухудшением качества монеты, что вызвало сокращение ввоза дирхема в Европу и задержку монеты в русском денежном обращении, как установил В.Л. Янин В.Л., на 20–30 лет (Янин В.Л., 1956. – С. 130, 133).

Рассмотрим особенности географического состава кладов, найденных в устье Камы, датированных по дате младшей монеты в 70-х – 80-х гг. Х в. Так же как и в начале Х в. монеты сюда поступает компактной массой непосредственно из Маверанахра, где зарегистрированы синхронные клады, содержащие только саманидские монеты (Кочнев Б.Д., 1996, №№ 4, 5). Об этом говорят эмиссионные распределения следующих кладов, происходящих с территории Волжской Булгарии.

Болгары 1895 г. (Марков А.К. 1910. – С. 137, № 10). 60 целых и 10 обломков. Диапазон чеканки: аббасидский дирхем б/города, 253 г. 359/969-970 (аш-Шаш). География чеканки: аш-Шаш-17 экз., Самарканд – 20, Андераб – 3, Ферава – 2 , Балх – 2. /Рис. 1, 7/.

Остановимся на кладе, найденном на Семеновском  I селище в несколько приемов, благодаря  археологическим разведкам Е.П. Казакова (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1988. – С. 46, № 49; Валеев Р.М., 1995. – С. 73; 145–146, табл. VIII). /Рис.1, 8/. Помимо саманидских монет в кладе отмечено присутствие медных фельсов и датский денарий: Свен Эстрегусен  (1047–1075). Нами принимается во внимание 91 определяемая восточная серебряная монета. Данная составляющая клада характеризуется двумя младшими монетами, выпущенные в Самарканде в 367/977–978 гг.,4 а также наличием очень узкого хронологического диапазона эмиссии, когда 96, 7% его состава были выпущены монетчиками Шаша, Самарканда и Бухары в 970-х гг. Х в. Наличие медных фельсов, многочисленных обломков в кладе и насыщенность его состава новейшими монетами позволяет высказать предположение о том, что он, так же как и клад, найденный у ж.д. станции Красный десант ситуационно отражает  денежное обращение Маверанахра, но уже в 70-х гг. Х в. Однако, если в Краснодесантском кладе младшие монеты, совпадают с наибольшим количеством монет монетного двора, каковым является Самарканд /Рис. 2/, что позволило заключить, данный клад выпал из монетного потока, стартовавшего в Самарканде (Хан Н.А., 2001. – С. 35), то в Семеновском кладе при более чем двукратном превалировании шашских монет по сравнению с монетами самаркандских (59 к 25) /Рис. 3/ – монеты  самаркандского двора являются здесь младшими. Их две – 367/977–78 гг., что предполагает дальнейшее накопление статистического материала с целью выяснения роли отдельно взятого монетного двора Саманидов в насыщении денежных рынков элитным серебром. Практически полное преобладание младшей ХГ клада – 96,69% позволяет предположить, что данный депозит отражает непосредственно денежное обращение Маверанахра.

Рис. 2. Клад Красный десант 1970-е годы. Хронолого-эмиссионное распределение.
(11 монет по Г.А. Федорову-Давыдову в %%)

Рис. 3. Семеновский клад 1976–1983 гг. Хронолого-эмиссионное распределение
(91 монет по Г.А. Федерову-Давыдову)

Денежно-монетные рынки Восточной Европы, получившие общую характеристику в работах А.В. Фомина, были образованы  монетными массами поступившие  как через Волжской Булгарии, так и через Хазарию. При этом Фомин заметил, что здесь фонд быстро обновлялся за счет непрекращающейся транзитной торговли (Фомин А.В., 1995. – С. 72). Экстремумы графиков хронологических распределений кладов выпавших на территории Волжской Булгарии в 980-е годы: Татарский Толкиш (985); Старое Альметьево (985); Лобовка (983), (Фомин А.В, 1995. – С. 68–69, №№ 2–4) свидетельствуют о том, что монеты 970-х гг. определяли состав денежного обращения этой территории. Материалы, приведенные выше, позволяют предположить, что резкое увеличение монет 970-х годов в составе денежного обращения Волжской Булгарии связано со всплеском чеканки на монетных дворах Маверанахра, последовавшего после некоторого преодоления «серебряного кризиса», а также задержку населением  Среднего Поволжья монеты этого десятилетия в составе своего денежного обращения.

Обращает внимание, что в составе Семеновского клада присутствует монета /год-?, город-?/, выпущенная от имени эмира Му’из ад-Даулы/Абул Хасан Ахмад (320/931–932 – 348/959–960)/ гг., который управлял Хузистаном и Багдадом, затем его сменил сын Изз ад-Даула /Абул Мансур Бахтиар/ (331–367/942–378) (Zambaur E., 1955. Avec, Tabl., Q; Янина С.А., 1956. – С. 200–201). Бувейхидский дирхем из Семеновского клада, поэтому, младшей монетой клада не является. При обращении к публикации Б.Д. Кочнева (1996, № 7, 11) нетрудно заметить, что на территории современного Узбекистана имеются клады саманидских дирхемов с наличием в их составе «западных» монет, выступающими здесь в качестве примеси (в том числе  и битая от имени на

званного правителя – с датой 342 г.х., выпущенной на монетном дворе Рамхурмуза). Это позволяет утверждать, что бувейхидский  и зияридский чеканы играли в денежном обращении Маверанахра вспомогательную роль. Бувейхидский дирхем Семеновского клада 1983 г., таким образом, мог попасть в устье Камы вместе с саманидскими монетами.

Наконец, еще одна монета Семеновского клада – датский денарий: Свен Эстрегусен  (1047–1075). Младшие монеты куфической части клада датируется 367/977–78 гг. Хронологический разрыв между ними и датским денарием слишком велик – не менее 70 лет, тогда как последние куфические монеты удерживались в русском денежном обращении, что установлено Р.Р. Фасмером и с чем согласился В.Л. Янин, 35 лет (Янин В.Л., 1956. – С. 70). Поэтому, данный денарий не может, являться младшей монетой в Семеновском кладе и, скорее всего, отражает более поздний этап обживания памятника, где найден рассмотренный выше клад и западноевропейская монета.

Обратившись в кладам Азербайджана, разработанных Е.А. Пахомовым (1966. – С. 34–62, №№ 2106 и 2107), заметим, что в денежном обращении Закавказья саманидские дирхемы также участвуют в качестве примеси5. В наиболее представительном кладе Яз-Кираги 1958 г. /Рис. 1, 9/, не считая «старшую» саманидскую монету 283 г.х. аш-Шаш,  саманидский «ряд» начинается с самаркандской монеты 305/915–916 гг. – это позволяет констатировать, что  андерабский дирхем  даже в период интенсивного всплеска чеканки, отложившегося на средней Волге 295–304 г., лишь эпизодически проникал в Закавказье, и даже после начала постепенного угасания андерабской эмиссии весь его поток в Европу шел через Маверанахр. Кроме того, поступление афганской монеты в Закавказье осуществлялось самостоятельно и не было связано в движением саманидского серебра в Закавказье, начавшегося с 305/916–917 гг. и наиболее усиливавшееся с 313/924–925 г. По данным закавказских кладов, прежде всего, Яз-Кираги 1958 г. из 30 дирхемов саманидской чеканки (исключая чекан Андераба) 16, т.е. абсолютное большинство представлено самаркандским монетным двором, тогда как его основной конкурент монетный двор аш-Шаш представлен эпизодически всего 6 дирхемами начиная с 319 и 320 г.х.6

Представляется, что ближняя циркумкаспийская зона в первой половине Х в. была сферой влияния дирхемов самаркандской эмиссии.

Эмиссионное распределение кладов позволяет выявить и другой тип памятников в Вятско-Камском ареале выпадения восточного, византийского и русского серебра.

Выделим прежде всего клад 1862 г., найденный в с. Балымеры Спасского уезда Казанской губернии (Марков А.К., 1910. – С. 10, № 53), где все 48 монет и несколько обломков были бувейхидскими, т.е. отражают эмиссионную деятельность монетных дворов Ирана второй половины – конца Х в. /Рис. 1, 11/.

Появление такого клада, в составе которого находятся только так называемые «западные» монеты, свидетельствует о прохождении монет по пути Каспий – Волга и убеждает в том, что  существовало 2 пути поступления монеты в Волжскую Булгарию, т.е. к продолжавшему существовать сухопутному пути из Маверанахра в Хазарию и Волжскую Булгарию присоединился и путь в те же страны по маршруту Южный Прикаспий – Волга. Всего же, как отмечалось выше «чистых» бувейхидских клада на территории Волжской Булгарии было найдено три. В то же время существуют и другие памятники, отражающие денежное обращение в самой Волжской Булгарии.

Чистопольский клад Казанской губернии 1885 г. (Марков А.К. 1910. – С. 9, № 50) 52 монеты.  Ст.монета – Самарканд 303/915-916, младшая монета, эмитирована. в Джурджане в 384/994  г. Все новые монеты (50%) отчеканены Бувейхидами (23) и Зияридами (3), т.е. в прикаспийских и центральных областях бывшего халифата, тогда как старшие монеты клада  выпущены в Маверанахре. /Рис. 1, 12/.

Клад, найденный  в 1974 г. за валом второй столицы Волжской Булгарии – городище Сувар (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1985а. – С. 45, № 21),  состоит из 21 монеты. Ст.монета – 355/965–966 г. эмитирована в аш-Шаше,  младшая монета 378/988–989 г. их две: буидская, город (?). и саманидская, выпущенная в Бухаре. Из  определяемых 12 – саманидские, 6  – выпущены Бувейхидами и Зияридами, 3 — пр. География монетных дворов распределяется следующим образом. Саманидские отчеканены в аш-Шаше – 1; Самарканде, Бухаре, Нисабуре по – 2, у 5 монет центры чеканки не устанавливаются. Бувейхидские и Зияридские – в Амуле – 1, Сариййе (?) – 1, Джурджане – 1. У 3-х «западных» монет города определению не поддаются. При узком хронологическом диапазоне клада – 23 года  – все новейшие монеты отчеканены как в прикаспийских провинциях, так и в Маверанахре, причем в 980-х гг. – 63,63% монет при незначительном преобладании саманидских («восточных») над буидскими («западных») дирхемов. /Рис. 1, 13/.

Графическая интерпретация эмиссионного распределения монет данного клада /Рис. 4/ позволяет отметить полное отсутствие саманидских монет чекана 970-х годов, обильно представленных в Семеновском кладе – они представлены монетой, выпущенной в Сари7. Можно с достаточной

долей осторожности предположить, что саманидские дирхемы 970-х гг. прошли через Сувар транзитом и/или участвовали в пополнении монетного фонда других локальных рынков Волжской Булгарии.

Рис. 4. Суварский клад. Хронолого-эмиссионное распределение

Согласно периодизации Янина – Фасмера, именно четвертый период обращения куфических дирхемов в Восточной Европе (960–1012) отличается  присутствием монет Бувейхидов и Зияридов.

Материалы Суварского клада, как и предыдущего – Чистопольского, насыщенные монетами «западной» эмиссии, позволяет заключить о том, что на денежном рынке Волжской Булгарии в указанном периоде обращения куфической монеты происходило смешение монетных масс, поступавших сюда как по сухопутному, так и волжскому пути, причем из монетных фондов прямо отражающие денежное обращение стран-экспортеров – будь то Бувейхидов – Зияйридов или  Саманидов8.

Таким образом, наличие «чистых» саманидских и «чистых» бувейхидских кладов в Волжской Булгарии, демонстрирует о  разных путях поступления восточной монеты, начиная с 960-х гг. Х в. Здесь на первом денежном рынке Восточной Европы происходил  миксинг монетных масс и образование монетного фонда, откуда купцы Древней Руси, а через их посредство население  циркумбалтийской зоны получало валютный металл.

Неплохой иллюстрацией этому наблюдению может служить Рябиновский монетно-вещевой клад 1883 г. Порезской волости Глазовского уезда Вятской губернии (Марков А.К. 1910. – С. 6, № 33;  Спицын А.А. 1905) /совр. Унинский р-н Кировской области/, состоящий из 7 целых и 4  обломков, из которых 9 были определены как саманидские и 2 зияридские. /Рис.1, 14/. Ввиду стертости даты и место чеканки установлены только у 3 монет: Самарканд – 339/950 г и Амуль 358/968, 368/978. Данной информации и монетах Рябиновского клада оказывается достаточно, чтобы констатировать: мл.монета  клада отчеканена на Юго-Восточном берегу Каспийского моря в 978 г. /как, впрочем, и предыдущая также зияридская/, что в свою очередь позволяет констатировать приобретение монетной, выступающей в данном случае в роли «старшей» части клада не позднее рубежа 70–80-х годов Х в. Наличие же саманидских монет, как раз и свидетельствует о двух путях поступления монетного серебра в устье Камы, поскольку становится очевидным, что монетная составляющая Рябиновского поступила с ближайшего денежного рынка – Волжской Булгарии из уже сформировавшегося монетного фонда, откуда восточные монеты направлялись, как установил А.В. Фомин, в Новгород и Киев (Фомин А.В. 1995. – С. 72).

Следующим рынком валютного металла на пути в Киев и Смоленск являлся Поокский, охарактеризованный А.В. Фоминым, расположенный на земле  славянского племени вятичи.

Клад, найденный в селе Борки 1952 г. Мервинского р-на Рязанской области (Пахомов Е.А., 1957. – С. 94, № 1877), изученный географическим методом, является дополнительным аргументом в пользу  приведенного выше. Младшая монета 366/976-977 гг. представлена монетой булгарского эмира Мумина б.Ал-Хасана. /Рис. 1, 15; /. Вместе с этим, клад имеет две «младшие» куфические монеты, эмитированные в Джурджане, что на Юго-Восточном берегу Каспийского моря и в Самарканде в 365/975–976 г. Показания «младших» монет, а также династийный состав клада позволяет заключить, что он, так же как и Рябиновский сформировался в Волжской Булгарии из монет, поступивших сюда как из Средней Азии, так и Юго-восточного Прикаспия и уже здесь в Европе в него попала монета булгарского эмира Мумина ибн ал-Хасана чекан Булгара 366 г.х. (Пахомов Е.А., 1957. – С. 94, № 1877. – С. 95)9. Необходимо в связи с этим отметить, что

С.А. Янина (1962б, С. 193–196) и А.Г. Мухамадиев (1990. – С. 144, 147) показали – монетные эмиссии двух конкурирующих монетных дворов Волжской Булгарии – Булгара и Сувара прекращаются практически одновременно – в 977 и 976 гг. соответственно. Сделаем заключение, что кроющая часть куфической составляющей вместе с булгарской монетой клада Борки 1952 г. была приобретена на рынке города Булгар.

Рис. 5. Клад Борки 1952 г. Хронолого-династийное распределение
(44 монеты по Е.А. Пахомову)

Таким образом, в Волжской Булгарии  в Х в. происходило образование монетного фонда восточного серебра, поступавшего сюда как сухопутным, так и волжским путем. Вместе с этим, деньги в не меньших количествах требовались Хазарского каганату, в частности, для содержания регулярной исламской гвардии. Документ из библиотеки Кембриджа, известный в специальной литературе как «Киевское письмо», используемый Т. Нунаном /Th. Noonan/ сообщает о постоянной войне каганата с печенегами, бургасами, тюрками-огузами и черными булгарами (Noonan Th., 1992. – Р. 125; Голб Н., Прицак О., 1997. – С. 17–100), тогда как византийский император Константин Багрянородный рассматривал хазар в качестве потенциальных агрессоров, против своих крымских владений (Сахаров А.Н., 1980. – С. 202; Franklin S., Shepard J., p. 144). Восточное серебро, начавшее поступать в Европу из Закавказья, попадало сначала на территорию Хазарского каганата, обобщает В.В. Седов (2002. – С. 174–175), сделав хазар посредниками в торговле между персидскими купцами и северными странами (Мец А., 1973. – С. 376).. И, судя по топографии кладов с исламскими монетами Х в., выясняется, что в начале этого века саманидский дирхем шел через Хазарию, вместо того, чтобы после серебряного кризиса, вызвавший, переключение внешней политики Святослава с западного направления на восточное, что нашло отражение в огромном числе работ (Артамонов М.И., 1958. – С. 52; Петрухин В.Я., 1995. – С. 104–105; 2000. – С. 227–228; Сахаров А.Н., 1982. – С. 94–102; Лебедев Г.С., 1985. – С. 256–257; Фомин А.В., 1995. – С. 72; Котляр Н.Ф., 1998, с.66; Franklin S., Shepard J., 1998, p.144; Мишин Д.Е., 2002. – С. 180), выпадать в составе кладов в Волжской Булгарии.

Приведенное выше позволяет выявить в характере и источнике поступления куфических монет два типа распределения, основанного на таком показании восточной монеты, как монетный двор. Если говорить о географическом (региональном) распределении кладов, то следует иметь в виду крупные историко-географические образования – провинции, а если говорить об эмиссионном распределении – здесь следует изучать распределение по монетным дворам, которое позволит выявить в конечном итоге мощность каждого представленного в кладах Восточной Европе монетного двора, его хронологию чеканки.

Изложенное в данном очерке демонстрирует значительные возможности изучения географии монетных дворов европейских кладов на основе династийного распределения и открывает на этой основе еще одну сторону источниковедческого потенциала кладов с куфическими монетами как в процессе изучения формирования и движения монетных потоков, так и развитие финансовой системы стран-экспортеров валютного металла.

---

1 Возможно, ММ клада имеет дату 304/916 г., поскольку дата 307 на андерабской монете прочитана В.Г. Тизенгаузеном с вопросом. В этом случае  клад имеет 4 ММ 304 г.х. 2 – аш-Шаш;  и по одному чекан Самарканда и Андераба (РА  ИИМК. Ф.1, 1888, Д.14). См. след. очерк.

2 См. также работу А.В. Фомина (1988. – С. 187–196).

3 См. также  клад  Самарканд 1928  г. (Кочнев Б.Д., 1996, № 7)..

4 Наличие двух и более числа младших монет в кладах куфических монет IX–Х вв. редкостью не является. Подобный феномен фиксируется нумизматами, как в кладах Восточной Европы, так и в кладах Средней Азии.

5 Клады Банбаши 1948 г. /Рис. 1, 10/ и Яз-Кираги 1958 г. Оба с датой мл.монеты 342/953–4 гг.

6 В кладе Банбаши саманидская монета монетным двором аш-Шаша не представлена, поступая в целом с рынка ал-Мухамадии (Пахомов Е.А., 1966. – С. 36).

7 Число монет, которые можно было бы распределить, составляет 11. Дирхем с трудночитаемой датой 367 или 377 г.х., битой от имени Фахр-ад Даулы, отнесен к чекану последнего на основании монет Чистопольского клада, где дирхемы данного эмира представлены в хронологическом диапазоне 375/385 – 384/995 г.х. (Лихачев А.Ф., 1887. №№ 24–30).

8 Не будем исключать и того обстоятельства, что при этом по волжскому пути могли пройти и подхваченные новыми бувейхидскими монетами и дирхемы Маверанахра.

9 В кладе также присутствуют еще 2 булгарские монеты, определению не поддающиеся. Кроме того, отмечено наличие редкой тифлиской монеты 314/926–927 гг, и Е.А. Пахомовым было высказано сомнение о проследовании её через Дербенд. Недавно А.А. Молчанов опубликовал дирхем, найденный в 1970 г. в Новгороде, позволивший отодвинуть верхнюю хронологическую границу правления тифлиского эмира Джафара ибн Мансура по меньшей мере до 374/984–985 гг. (Молчанов А.А., 2001. – С. 58–60).

К содержанию: Очерки распространения куфических монет на территории Восточной Европы в конце VIII – начале XI вв.