Главка из разрабатываемой книги, фрагмент которой опубликован в Вопр.истории.

ТВЕРСКОЙ ПОХОД ДМИТРИЯ ИВАНОВИЧА 1375 г.

(О НЕКОТОРЫХ МЕТОДОЛГИЧЕСКИХ ПОДХОДАХ В ИЗУЧЕНИ ВОЕННОЙ ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ).

Н.А.Хан (Москва).

Рубежом в отношениях Мамая и  Северо-Восточной Руси в современной науке считается 1374 г., когда Дмитрий Иванович открыто порвал с Мамаем известное благодаря уникальному добавлению, отложившемуся в Рогожской летописи: «А князю великому Дмитрию Московьскому бышеть розмирие съ Татарове и съ Мамаемъ», формальным  поводом  послужило требование Орды выплатить выход.[1] К этому времени стало ясно, что чаша весов  в отношении Москва – Мамай качнулась в сторону первой. Москва этот исторический шанс использовала для укрепления своего лидирующего положения в Северо-Восточной Руси.

Состояние наших знаний позволяет подтвердить установление В.Н. Татищева об основании Твери в 1181 г. Из истории известно три боестолкновения Москвы с Тверью. Первое, в 1317 г. Бортеневское сражение, новую локализацию которой недавно предложил С.В. Богданов; второе, «пятая» по В.С. Борзаковскому война Твери с Москвой 1375 г., которую с полным основанием можно назвать предтечей Куликовской битвы и третья, окончательное присоединение Твери к Русскому государстве, когда в 1485 г. в результате военных действий весьма напоминающих события 1375 г.,изученных Б.Н. Флорей, Тверь была окончательно присоединена к Москве. В денной главе речь не идет о тверской истории в рамках Московского  государства, но развитие русского военного искусства, рельефно проявившегося в период предшествующий Куликовской битве.

Поход на Тверь по своему характеру и размаху подлинно общерусский, по многом подготовил последующий Куликовской и подобный опыт мобилизации войск был использован Дмитрием Донским и в период подготовки к  сражению 1380 г.[2] Подробно эти события и последующее докончание описаны дореволюционным тверским историком В.С. Борзаковским [3] и пересмотрены известным московским историком В.А.Кучкиным. По мнению Э. Клюга, историка из ФРГ, также анализировавшего события 1375 г., участие удельных князей во всерусском походе объясняется стремлением их раз и навсегда поставить Тверь в определенные рамки. ”Плюсы от такой политики явно перевешивали минусы.”…[4] Практически со всей территории Русской земли была проведена военная мобилизация, вошедшая в практику военного строительства начиная с 1350-х г., которая, блестяще справилась с поставленной задачей.[5] Антитверская коалиция, возглавляемая Дмитрий Ивановичем состояла их 19 удельных князей.[6] Во время княжения Дмитрия Ивановича,- пишет Дж.Феннел /J. Fennell/,- Москва,  стала бесспорным лидером Северо-Восточной Руси о чем свидетельствует большое число князей, совершавшие  походы во главе с Москвой в войнах против Твери, Литвы и Орды. [7] Внук Ивана I Дмитрий Донской решил борьбу с Тверью вместе с Северо-Восточной Русью в пользу Москвы и вместе с тем подготовил капитуляцию Твери в XV веке. Он сломал зависимость от Золотой Орды.[8]

 

 

Значительную работу по изучению событий 1375 г. проделали тверские  краеведы и ученые и специалисты.[9]

Изучение обороны собственно Твери имеет определенное значение для понимания военно-исторической мысли об укреплении обороноспособности русских городов, что в последующем следует учесть в изучении обороны Москвы во время  нашествия Тохтамыша, которую не смог взять в течении трехдневного штурма.

Геополитическое положение Твери было как будто предпочтительней московского. Его плотным полукольцом окружали территории подвластные Москве  с востока, юго-востока и юга. на севере и северо-западе располагались земли боярского Новгорода, где Торжок и Бежецкий Верх становились «горячей точкой» в любом конфликте.

И  только на западе к тверскому княжеству примыкали земли Белоруссии, входящие в состав Литовского  княжества. Находясь в центре этнически однородных земель  Михаил Тверской  рассчитывал быть не столько объединительным, сколько руководящим центром всех русских земель. К тому же геоэкономичекское положение Твери было весьма неплохим. По территории княжества протекала, стартуя, великая русская река, причем текла она в меридиональном направлении и была судоходна от Ржева. В.А. Кучкин приводит сообщения летописей от том, как литовские купцы платили пошлины в Старице и Кашине,[10] т.е. минуя Москву Литва  по Волге торговала с Ордой, Востоком.

В плане движения серебряного денежного потока Тверь более в благоприятном положение в сравнении с Москвой. Грамота 1316 г. говорит о значительных средства для начала XIV в., которые «прокручивала» Тверь.[11] К тому же к концу XIII — начала XIV в. Суздальская земля, куда входила Москва, была беднее, чем другие русские земли.[12]

В течении XIV в. вместе с тем, как заметил Кучкин в тверском княжестве в границах конца XIII в. было основано 13 городов, 9 из которых были торгово-ремесленные и располагались они на Волге, тогда как из 10 новых городов, основанных Москвой в XIV в., 7 были крепости — из них 6 располагались на московско-рязанской границе. Объективности ради ученый сообщает  о том, что богатые почвы московско-тверского пограничья способствовали росту населения в районах Холм – Клин.[13] Сравнивая военно-оборонительный потенциал тверских и московских городов, П.А. Раппопорт заметил, что Москва, основывая новые города, расширялась как княжество территориально, тогда как Тверь, основывая новые города, оставалась в прежних границах.[14]

Поэтому, в порядке предположения сделаем попытку высказать мысль о том, что  (1) Москва тратила больше средств на оборону;  ВРП на душу тверского населения был выше, нежели в Москве (2).[15]

Срединное положение Твери, однако, делало ее объектом  нападений соседей – Литвы, Северо-Восточной Русм и Новгорода. По подсчетам В.С. Борзаковского в середины  XIII  до конца XIV в. новгородцы  нападали на Тверь трижды, литовцы четырежды, а Северо-Восточная Русь – шесть раз.[16] Это как бы с одной стороны, а с другой Тверь была, как известно из работ покойного нумизмата Г.А. Фёдорова-Давыдова,[17] была конечной территорией распространения серебреного дирхема Золотой Орды, свидетельствуя об угасании волны такого распространения. Малочисленность монетного материала наблюдается и на других перифериях распространения джучидской монеты, в частности, Днепро-Прутской,[18] предполагающее выявление той зависимости, согласно которой дирхем был исключительно внутренними деньгами Улуса Джучи, использовавшегося во внутренних расчетах  торгового характера средним классом. Собственная чеканка серебряной монеты, согласно работам нумизмата М.П. Сотниковой, началась в Твери позднее соседей в 1413 г.[19]

Приведенные наблюдения, предполагающие количественное оснащение, возникают из разной степени участия государства в хозяйственной жизни двух субъектов и  теоретически обосновывается экономической  социодинамикой, разработчики которой, крупные экономисты Р.С. Гринберг и А.Я. Рубинштейн, определяют степень полезности государства в этой сфере как уровень его социального иммунитета.[20]

Разумеется, Мамай этих «нюансов» мог не считать. Однако в цивилизационном плане необходимо прояснить, что если бы победили идеи тверского объединения то Россию бы ждала участь мононациональной страны европейского масштаба, например, как Польша. Однако еще со времен Киевской Руси Империя Рюрика была известна как евразийская цивилизация и в Москве хорошо знали, что со степью как субъектом цивилизации можно было иметь дело на принципах не войны, а диалога, по крайней мере.[21] Уровень развития техники и технологии того времени показывал, что северные страны проигрывали в сравнении с богатыми странами юга и востока — Византия. Крым, например. «Расположенная на стыке двух цивилизаций – запада и востока. — и во многом вобравшей в себя  их ценности, Россия лучше других приспособлена к объединению ее ценностей», — пишет Л.И. Абалкин.[22]

Поэтому объединительная  деятельность Московского княжеского дома зиждилась и на цивилизационных идеях, и на трезвом экономическом расчете, и последовательной кредитно-денежной политике.

Кроме того Михаил Тверской рассчитывал на использование Северо-Восточная Руси в качестве буферной зоны для отношений с Ордой, которая бы пропускала через свою территорию мамаевские отряды, грабившие попутно как раз земли Москвы. В этой связи в 1373 г. подвергнув Торжок очередному разорению  тверской князь провел крупные фортификационные работы в столице княжества – Твери. Разумеется, своекорыстное поведение Михаила Александровича поощряла мамаеская дипломатия, особенно начиная с 1374 г.

Для Москвы же недружественная Тверь была не нужна. Михаил Тверской  пропускал ушкуйников а также препятствовал прямому сношению Москвы с Новгородом и даже с Торжоком и Бежецким Верхом, где Москва делила их наравне с Новгородом.

Москва к тому ежегодно должна была выплачивать тому же Мамаю ордынский выход в размере 5 тыс.рублей (1 т. серебра), от которого Тверь была освобождена. Эту несправедливость как и впрочем, любые поползновения на обладание ярлыком Дмитрий Иванович мог устранить только военным путем. Не ранее марта 1374 г. еще до разрыва отношений с Мамаем Дмитрий Иванович принимал в Москве Михаил Тверского, который подписал договор об отказе от претензий на великое княжение, в чем поклялся «через крестное целование».[23]

После «розмирья» с Мамаем, тот стал подталкивать Тверь за ярлык на великое княжение к войне против Москвы. Таким образом, поход на Тверь спровоцировал Мамай. Как известно для войны, когда ее хотели все, нужен был только повод. И Мамай, естественно, его предоставил, выдав ярлык
Михаилу Тверскому.[24]

13 или 14 июля 1375 г. мамевские послы прибыли в Тверь с ярлыком на великое княжение и в тот же день Михаил Тверской  снял себя крестное целование и отправил гонца в Москву. А.Н. Кирпичников обратил внимание на дату 21 июля 1375 г., отложившуюся в Ник.[1] Именно  эта дата является, исходя из скорости  движения армии к Волоку, датой выезда Дмитрия Ивановича лично из Москвы к Волоку. Она также может быть контрольным сроком отправки гонцов в Новгород. с требованием, чтобы «шли к Москве силою».[25] В этой связи можно  считать, что известие о снятии крестного целования Михаила Александровича [26] в Москву было доставлено не позднее 19-20 июля. Эти «срочные»описания важны тем, что позволяют их атрибутировать как хронологический метод,                                                                                                                                                                                                                                                                                   т.е. метод вспомогательной исторической дисциплины, поскольку, только в рассматриваемом случае мы имеем дело с таким принципиально важным фактом как готовность в началу боевых действий частей и соединений армии Северо-Восточная Руси к середине июля 1375 г., которые были сосредоточены в Москве.

Следует, вместе с тем, иметь виду, что пункт сбора войск Дмитрия Иванович назначал не Москву (также Дмитров или Звенигород), а Волок (Ламский).

Когда Некомат Сурожанин и Ачижожа проследовали через Москву их, понятно не задерживали и препятствий им не чинили, не потому, что те обладали правом экстерриториальности, а потому что в Москве находилась отмобилизованная армия. И как только Михаил Александрович снял с себя крестное целование Дмитрий Иванович, словно переложив меч из одно руки в другую, назначил место сбора войск со всей Северо-Восточной Руси  на Волоке Ламском.

Казалось бы выдвижение всей армии на Волок отдает «партизанщиной», т.е. предпринимает как противовес выпаду Михаил Тверской на Углич. Таким образом, главные силы в противоборствующих сторон разводились на 320 км.

Однако следует иметь ввиду, что костромичан в тверском походе не было, тогда как на Куликовской битве они учувствовали.[27] Это значит, Дмитрий Иванович выдвигаясь на Волок принял стратегическое против Твери решение: он разрывал возможный фронт Литвы и Твери, держа в Костроме, как потом станет понятно 5-ти тыс.гарнизон. Поэтому, выдвижение на Волок было решительно и смело, поскольку, следует добавить, полностью оголялся южный фланг, а это  для Москвы являлось целым стратегическим управлением. Это лишь пример современных теоретических реконструкций. Политические реалии того времени состояли в том, что Волок на Ламе являлся совместным владением Москвы и Новгорода.[28] К числу военных реалий, послуживших основой для вышеприведенных построений, следует обратить внимание на замечание А.Б. Мазурова о том, что на Тверь не был послан полк из Коломны, тогда как во  время «первой литовщины»1368 г. Коломенский полк стоял в составе сторожевого полка, не говоря уже об участии коломинчан в битве Куликовской. [29]

Нетрудно сделать ввод о том, что существовала значительная предварительная и многотрудная штабная работ, которая выявила необходимость защиты южного, а также рязанского направлений похода Дмитрия Ивановича.

До Углича было в представлении тверичей весьма неблизко, 200 км. Входил он в состав ростовского княжества Северо-Восточной Руси [30] и это был удар по интересам Дмитрия Ивановича, т.к. поход был, безусловно, сродни выпаду новгородских ушкуйников. Кроме того, в 145 км от Твери лежит городок Кашин, который как установил еще Кучкин входил в юрисдикцию  Москвы.[31] Стало быть, объявляя о походе на Углич в Твери подразумевали прежде всего Кашин. Объявлено, между тем, с целью, чтобы слух дошел до лазутчиков Москвы.

Прибыв не позднее 27 июля на Волок, до которого было 120 км, 28 числа был проведен положенный в таких случаях смотр, а с раннего утра 29 июля Дмитрий Иванович выступил из него к Микулину. От Волока до Микулина 58 км — этот населенный пункт сейчас существует — куда московские войска дошли за  трое суток с 29 июля по 1 августа. среднесуточная скорость составила чуть меньше 20 км/сутки.[32]

Заслуживает специального обсуждения отношение средневекового русского человека к такого загадочному в эту эпоху явлению как солнечное затмение, случившееся как раз в день выхода армии из Волока с конечной целью на Тверь. Перед этим заметим, что в юридических документах того времени  иногда применялась норма угроза небесного наказания, свидетельствующая о вполне сознательном манипулировании правовым поведением человека.[33] Некоторые летописи отмечают солнечное затмение как знамение, другие – как гибель, смерть светила. Совпадение начала боевого похода с солнечным затмением известно в отечественной военной истории и надо сказать, что это не останавливало полководцев. Естественное начало движения из Волока как раннее утро может означать, что это затмение случилось позднее 6 часов. Полное или неполное было затмение, а также точное время его «происшествия» должны отметить астрономы.[34] Сделав отступление, заметим, особо не углубляясь в аналогии, что историками эти факты отмечаются. Н.С. Борисов, изучая конфликт между Москвой и Новгородом 1339-1340 гг, обратил внимание на затмение, произошедшее надо полагать на всей территории Восточной Европы 13 августа 1339 г, приходящегося на Успенский пост, когда Иван Калита последний раз в своей жизни покинул Орду.[35]

Потратив день 1 августа на взятие Микулина и некоторый отдых армия Дмитрия Ивановича двинулась к Твери. Свое наступление на Тверь москвичи возобновили 2 августа, они должны были не позднее дня 4 августа быть под Тверью, чтобы успеть засветло провести рекогносцировку, поэтому 51 км пути между Микулиными Тверью они прошли несколько увеличив темп движения по сравнению с предыдущим этапом, а конная разведка, наверняка уже 3 августа впервые потревожила защитников тверского града.

В этом был свой резон. Дмитрий Иванович хорошо знал, о чем его старательно проинформировал в свое время Михаил Тверской,  о том, что последний посылает рать свою к Угличу полю, т.е. Кашин, до которого из Твери было 7-8 дней пути, а до Углича (если без задержки в Кашине) и все -10. На момент взятия москвичами Микулина (1 августа)  никаких признаков возвращения угличской рати не было, однако, Дмитрий Иванович увеличил темп движения от Микулина ло Твери. Этим маневром он ставил целью не допустить, чтобы еще и угличкая рать, вернувшись запиралась бы в тверском граде.

Из литературы давно известно, что в 1380 г. на поле Куликово войска Дмитрия Ивановича 190 км преодолели за 11 суток[36]

Как мы выяснили, войска двигались ускоренным шагом, поэтому известия летописей о том, что армия занималась мародерством недостоверны, а самоуправство фуражных команд, если бы таковое имело бы место, не могло состояться, т.к. они попросту не догнали бы уходящие войска. Памятуя о том, что московским ратям необходимо было выйти к предместьям Твери до возможного возврата сюда угличской рати, следует  предположить, что  отрезок пути  от Микулина до Твери москвичи прошли за один дневной переход или, во всяком случае передовые части  появились под  городом уже 2-го августа.[37] Данное предположение необходимо сделать для уточнения хронометража событий, поскольку в разных источниках называется разная дата отправки рати на Углич – 13 или 14 июля. Приведенный ниже хронорасклад показывает, что все участники изучаемого процесса  отчетливо и целенаправленно «управляли временем» — 400 км пути до Углича и обратно без задержки на боестолкновение – это 20 дней и этот срок истекал, если считать от 13 числа, как раз 2 августа.

Таким образом, Дмитрий Иванович «позволил» угличской рати выйти «из игры»

На поле Куликово, как показали В.В. Каргалов, А.Н.Кирпичников и другие исследователи, русская армия численностью до 150 тыс.чел.,двигалась со скоростью 17 км/сутки. Военным хорошо известно, что чем больше армия, тем медленней она собирается, двигается. Отсюда, предположим, что армия в 1375 г. была много меньше Куликовской, хотя, как заметил А.А. Горский для  проведения мобилизации и в 1375 г и 1380 г. Дмитрия Ивановича имел приблизительно одно и тоже время.[38]

Известно, согласно Кучкину, что Михаил Александрович узнал о взятии Москвы Тохтымышем спустя 10 дней после произошедшего события, т.е. весть рапространялась со скоростью 18 км в сутки. Значит между Москвой и Тверью не было монгольской почты. вообще следует заметить, что русские князья даже совершая поездки в Орду таковой, если она и была на Руси, не пользовались. Этот вывод однако не следует распространять на всех гонцов, поскольку такая информация была выгодна только Твери, что позволяет заключить о том, что последняя поступала к адресату со скоростью передвижения воинских частей.[39][xi]

20 км в сутки – это скорость движения отмобилизованной армии летом, что означает при 119 км. расстоянии до Москвы до волока составит 6 дней. Значит Москву армия покинула не позднее 22 июля. Следовательно, прав бьл Кирпичников, обративший внимание на дату 21 июля в этих событиях.

Если Некомат прибыл в Тверь 13 июля, значит выбыть из Москвы он должен был 4 июля.

Естественно, что Мамай. посылая двух разных послов рассчитывал на безусловную доставку необходимого ему известия до Михаила Александровича, что входило в его планы, но открытое вооруженное выступление входило в планы Дмитрия Ивановича еще больше. это значит, что . когда 5 или самое позднее 6 июля Некомат и Ачихожа покидали Москву, направляясь в Тверь они, обязанные выполнить поручение Мамая, видели или могли видеть  прибывающие в Москву части Северо-Восточная Руси.

Значит к походу на Тверь Дмитрий Иванович был подготовлен лучше, чем Мамай с его «тайной дипломатии».

В этой связи следует подчеркнуть немаловажный факт, состоящий в том, что в пределах Северо-Восточная Руси Дмитрия Иванович распоряжался как подлинный  сюзерен, т.е. мог собирать вооруженные силы, наказывать сепаратистов и даже приглашать, как потом станет известно новгородцев и псковичей, т.е. выступать главной централизирующей силой.

Москвичи начали подготовку к штурму града. С заволжской стороны в направлении совр.наб.Михаила Ярославовича было построено два моста, плотники соорудили туры — башни, на которых нападавшие становились вровень или даже выше обороняющихся, что позволяло штурмующим  из луков стрелять по защитникам.

Во второй половине XIII — XIV вв. применение метательных машин на Северо-западе Руси было обычным и необходимым делом, — пишет А.Н. Кирпичников.[40] Неудивительно, поэтому, что наступавшими были настроены и пристреляны стрельницы — метательные орудия, с помощью которых в город забрасывались зажженные стрелы, были подготовлены приметы связки хвороста и другого подручного материала из посадов, используемого для засыпки рвов и поджега  частокола стен [41] именуемые палисад. Для этих приготовлений понадобилось трое суток и ранним утром 8 августа московские войска пошли на штурм Твери.

К числу тверских парадоксов, оттеняющее историко-полтическое противостояние с Москвой,  отнесем не только собственное представление тверских князей о принадлежности великокняжеской власти, но географию главной водной артерии, о чем говорилось выше. Интерес также вызывает отсутствие прямой связи между местом основания и названием города. Согласно археологической типологии древнерусских городов, разработанных П.А. Раппопортом,  А.В.Кузой, Тверь относилась к числу крупных городов как и Кострома, Волок Ламский с площадью кремля-детинца, называемого в источниках «градом» более 2,5 га.[42] По той же типологии, где город Тверь отнесен в 1 типу, он  закладывался как крепость с отчетливо выраженными оборонительными функциями, полностью подчиненному рельефу местности, т.е. на мысе, образованном впадением небольшой реки в реку большую. Такой мыс принадлежал высокому коренному берегу и его просто ограждали валом, который защищал население с напольной стороны.[43] Это было не только быстро и относительно дешево, но и способствовало перспективе роста города без ущерба его обороноспособности.

Е.Н. Носов, опираясь на работы М.В. Нечкиной, других исследователей, значительный полевой       опыт, установил двуединый процесс сложения древнерусских городов  вт.половины  VIII – XII вв., детерминированный речной сетью.[44] Парадокс Твери в этом случае состоит в том, что город основан не на  месте впадения р.Тверицы в Волгу, но текущей чуть выше по ее течению речки Тьмы (Тьмаки) правого притока Волги.[45] Потенциал треугольника «Тьма – Волга» ограничивался современным Тверским проспектом длиной чуть больше 1 км.

Древние укрепления града были снивелированы в разное время, а сейчас мы можем пользоваться картой Э.А. Рикмана, опубликованной в частности, в книге Э.Клюга [46] с целью реконструкции некоторых данных планиграфии.

В периметре стен равной 1600 м.,[47] который образовывал треугольник с основанием по напольной стороне до 600 м., обозначенный как кремль «город» под пунктом «А» на рассматриваемой карте, существовала возвышенность округлой формы площадью чуть большее 11 га. Именно она с точки зрения микротопографии должна быть использована для возведения строений, что подтверждается работами археологов, проведенных под руководством Н.В. Жилиной, А.Н.Хохловым, например.[48] Оценить какое число жителей могло проживать здесь в 1375 г. весьма затруднительно по многим причинам. Ясно одно. С точки зрения планиграфии площадь тверского града, ограниченная частоколом стен, возведенный еще в 1317 г., не вся годилась для использования в целях проживания в нормальных мирных условиях.[49] Как известно, детинец любого древнерусского города состоял из княжеского двора и кафедрального собора. Все административные, сакральные и иные строения для обитания в XIV в. даже в.условиях форс-мажора не использовались. Если на них мы отнесен 50 % площади, как это видно из плана археолога Н.В. Жилиной, то град мог бы вместить не более 10-12 тыс.чел., в том числе и немногочисленной дружины самого Михаила Александровича,  не считая всякой живности и скарба, поскольку именно сюда сбежалось население ближайших деревень и посада, занятого войсками Дмитрия Ивановича.[50] Поэтому данные планиграфии тверского града, приведенные Рикманом весьма важны не столько для изучения демографических показателей, а сколько для учета раскладки сил противоборствующих сторон и мобилизационных возможностей Древней Руси.

Тверской град, который предстояло взять Дмитрию Ивановичу с фронта, т.е.со стороны поля защищал дерево-земляной вал длиной 600 м с двумя воротами, согласно плану Рикмана. Это центральные Владимирские и Васильевские, с мостом через Тьму. В 1373 г. Михаил Александрович прокопал здесь ров от Волги до Тьмы.

Вместе с тем, на плане Рикмана отсутствуют третьи ворота с напольной стороны — Волжские, расположенные непосредственно у Волги, именно с помощью последних Михаил Александрович осуществил вылазку 8 июля. Это известие отложилось только в составе Тв.сб. и отмечено В.А. Кучкиным.[51] ТО, всего в укреплениях Твери было 4 ворот.

План Дмитрия Ивановича  состоял в том, чтобы атаковать Тверь со стороны Тьмы по тьмацкому мосту, а также с Заволжской стороны, построив здесь два моста. Наверное. Мост через Тьму также был восстановлен. С со стороны поля предполагалось поставить метательные орудия, туры, прикрыв их вспомогательными частями.

Наступая на тьмацком направлении. Москвичи, наверняка использовали орудие таранного типа, но пробить ворота не смогли. Местность не позволила развернуть здесь полностью боевые порядки, т.е. использовать превосходство в силах.

Следует отдать должное московским войскам, которые за три дня возвели два моста через Волгу, а также наверняка отремонтировали мост тьмацкий.

Со стороны Волги наступать было сложнее. Здесь берег был выше, плюс к этому сюда прибавилось и обычное для рек  русского Севера падение уровня воды, когда  в августе- сентябре она достигает минимального значения. Это облегчало переправу, но осложняло штурм града, т.к. увеличивала высоту подъема на стены, хотя и позволяла в обрывах реки, находясь в «мертвой зоне», разместить большое число воинов, т.е. использовать обрывы в качестве плацдармов. Это являлось значительным преимуществом нападавших, т.к. всего в 20-30 метрах от объекта атаки – стен. Нападавшие могли, сосредотачиваться и выходить на отсюда на исходные для атаки, а также «безнаказанно» использовать метательную артиллерию, т.е. стрелять с закрытых позиций. Именно поэтому москвичи оставили правый берег Волги только спустя сутки после начала штурма, ввиду изменения плана взятия Твери.

Забегая вперед добавим, что уровень воды в колодцах, откуда бралась водя для питья в граде также как и в реках должна была упасть до самого низкого уровня.

Изучение  летописных данных о штурме и обороне тверского града позволяет сделать неожиданный вывод, состоящий в том, что управлять войсками обороняющимся было легче, чем наступавшим. В самом деле, если наступавшим было необходимо держать фронт в ширину 5-8 км., контролировать Волгу,[52] но главное — имея три группы для наступления: тьмацкую, заволжскую и напольную, каждая из которых действовала самостоятельно, по заранее согласованному плану. По сравнению с наступавшими, обороняющиеся располагаются на «господствующих высотах» — станах, откуда  всегда могли видеть сосредоточение войск противника, его маневры, резервы, а самое главное – высшее военное руководство. Расстояние между двумя  направлениями атаки москвичей состояло в 300-400 м.внутри града по прямой. Поэтому, после начала штурма тверчи быстро заметили, что москвичи не атакуют с фронтальной напольной стороны, а использование Волжских ворот позволит нанести  удар во фланг напольной группировке и попытаться дойти до Тьмацки. Собственно так и произошло. Очевидно, что сюда Михаил Александрович направил свой главный резерв – личную дружину, которая, естественно, неожиданным ударом из волжских ворот опрокинула слабое прикрытие и принялась с яростью уничтожать осадные машины москвичей. Летописи сообщают о бое, который продолжался до позднего вечера, но именно здесь на напольной он  прекратился только тогда, когда ничего уже видно не было. Процитируем Тв.сб.: «Князь великий Михайло Волжскыми вороты Москвичь  былъ, и тури посекли и пожгли, и Москвичи къ вечернюю годину отъ города отступили».[53][xvii] О вылазке Дмитрию Ивановичу доложили сразу и туда он направил свой резерв – также отряд тяжеловооруженной пехоты и конницы, по-видимому, возглавляемый Семнеом Романовичем Добриньским шурином великого князя. Из князей под Тверью погиб только он, выполнив поставленную задачу – загнал «неприятеля» в город.[54]

Изложенные наблюдения о сборе информации и управлении войсками, позволяя говорить, что армия Дмитрия Ивановича ненамного превышала защитников Твери. Речь может идти о не более чем двукратном превышении по живой силе. Если из 12 тыс.человек, затворившиеся в Твери 4 августа 4 — 6 тыс. были граждане, способные сражаться  на стенах, то к этому числу нужно прибавить личную дружину Михаила Александровича, насчитывающую вряд ли больше 2-3 тыс.чел. И это максимальные величины. Значит Тверь защищало 6-9 тыс. лиц боеспособных лиц. Данная величина позволяет предположить, что москвичей под Тверью было соответственно не больше 12-17 тыс.чел. Как видно, речь не идет о демографической ситуации в Твери в 1375 г. Однако можно утвреждать, что население Твери соответствовало среднеевропейскому городу, которые насчитывали от 2 до 10 тыс.жителей, на что со ссылкой на Х.Аммана пишет видный украинский археолог П.П. Толочко.[55]

Сейчас же скажем, что в военных операциях в том числе и тактического плана успех обозначается не всегда там где предполагает нападающая сторона или  ожидает стороны обороняющаяся. Здесь возникает вопрос, почему тверичи не сожгли Тмацкий мост ? Вряд ли он был каменным. На этот вопрос должны ответить натурные обследования.

Осажденное мирное население в Твери штурма не ждало, т.к. с его началом «в народе же скорбь бысть велиа», сообщает  Московский свод, куда данное известие попало из первоисточника.

Дмитрий Иванович, на следующий день 9 августа мог бы перегруппировав силы, начать новый штурм. Но он от этого продолжения отказался и перешел к осаде Твери. Тверь штурмовала отнюдь не наспех собранная армия – это были регулярные войска, которые стала иметь Северо-Восточная Русь, начиная  1360-х гг.[56] И начиная с 1370 г. практический каждый год Москва проводила мобилизации. Однако всеобщими не были. Всеобщая мобилизация проводилась Дмитрием Ивановичем лишь однажды  в 1380 г. Значит, штурмовала Тверь не вся армия, а ее только кадровая часть, т.е. князья со своим ближайшим окружением Данное наблюдение позволяет предположить ее численность, находящуюся в пределах 10-15 тыс чел., не считая быть может челяди в обозе. Эта величина получена  как если бы мы оттолкнулись от величины обороняющихся, последняя детерминирована численностью окрестного Твери населения.[57]

Значит, под Тверью находился весь генералитет русской армии, большая часть офицерского корпуса, а внешнеполитическая обстановка позволяла князьям совершенствовать боевую выучку и мастерство. «Победа над Мамаем ковалась задолго до Куликовской битвы — совершенствованием тактики русского войска, боевым опытом и таланта военнноначальников, единым руководством со стороны великого князя». [58]

Выше мы также описали лишь внешний контур событий, однако  попытавшись еще раз воспользоваться приемом обратного отсчета для реконструкции событий, можно полностью реконструировать план штурма, принятый на совете 4 августа в ставке Дмитрия Ивановича. Здесь же мельком следует заметить, что данные обратнохронологический прием позволяет сделать утверждение, состоящее в том, что армия Москвы прибыла под Тверь поздним вечером, но может быть даже ранее 3-го августа, поскольку для проведения рекогносцировки, а ее проводил, лично, что безусловно, Дмитрий Иванович, необходимо было только через Волгу переправляться два раза, а также расквартировать войска.

Изменение плана взятия Твери связано с желанием не превращать свою кадровую  армию в механизм, перемалывающую «пушечное мясо». Результат Куликовской битвы показал  правильность принятого решения. [59]

Перейдя к осаде московские войска стали возводить вокруг града полевые фортификационные сооружения  — острог, дабы  защитить себя от вылазок, «мосты чересъ Волгу починили» [60] с целью установления сообщения между тремя группами войск. Это были первые рокадные дороги.

Осажденные в тоже время, наверняка испытывая тяготы в связи со скученностью населения, домашних животных, надеялось на помощь Литвы и/или Орды. Мамаю было не до них, а Литва, как считает Э.Гудавичус в приграничных в Русью территориях свой войск не имела.[61] В это время Ольгерт вынужден был защищать от немецких рыцарей  одновременно два города и Вильнюс и Тракай. [62]

Таким образом внешнеполитическая обстановка и непосредственно деятельность московского правительства создала благоприятный геополитический фон для  продолжения осады Твери.

Новгородская летопись по комиссионному списку сообщает, что новгородцы прибили под Тверь за 4 дня до отхода оттуда московских войск, что позволило Кучкину установить дату прибытия 29 августа 1375 г                                                                                    . Хладнокровие новгородского летописца вполне объяснимо, дать причем весьма тактично понять читателю знать о том, что именно благодаря именно во многом новгородцам состоялось подписание мирного договора. понятно, что смоляне в этом сообщении,  наличествующие в Рог. отсутствует.

Новейшая англо-американская литература свидетельствует о серьезных осложнениях в отношении Северо-западной Руси в Тевтонским орденом. Согласно последнему исследованию в 1373 г. Ганза прекратила поставки серебра в Новгород сроком на 2 года, а в 1375 г. произошел серьезный конфликт, существенно повилявший на состояние отношений между немецкими и новгородскими купцами, когда в результате взаимных претензий купцы обеих сторон были задержаны, товары их конфискованы, что значительно отразилось на торговых отношениях.[63]

Метод обратного отсчета событий позволяет установить, что новгородцы не могли прибыть под Тверь за 3, 4 или даже 5 дней, т.к. нет уверенности в том, что эта была легкая кавалерия. Новгород прислал тяжеловооруженных воинов, которые шли к Твери с 9 по 29 августа — это 21 сутки из которых 4 надо вычесть, поскольку три дня новгородцы собирались.[64] Именно так следует трактовать запись Н1мл (НПЛ, с.373).

По сообщению  Н1мл.,  еще сутки были необходимы для утверждения решения о посылке войск на все новгородском вече, где, надо полагать приводилась соответствующая аргументация. А.В.Экземплярский                                                                 писал,[65] что по замечанию летописца новгородцы “скрежетау зубы на тверичь”. Приказ о прибытии войск был отправлен с Волока 28 июля, в этом случае под Тверь могла придти тяжелая пехота.

Скорее всего, приказ был им отправлен из Волоколамска 28 июля сразу после смотра войск. В такому выводу моно придти только в результате хронометрирования событий. При этом вспомним, в частности, А.С.Хорошев приводит сообщение  Новгородской летописи о том, как новгородцы сбили тверские заслоны, когда шли к Твери, “свою обиду отмщающе,  бывшу у Торжьку”. [66]

Вспомним, что Волок Ламский назначался местом рандеву еще Юрием Даниловичем в 1317 г. [67] также против Твери, также совместно с новгородцами,[68] это же стратегический пункт призван был сыграть ту же роль в 1382 г., когда сюда был послан Владимир Андреевич Серпуховской и который отбился от Тохтамыша.[69] Поэтому, совместные (»смесные») владения Новгорода и Москвы на московско-тверском и тверско-новгородском пограничье были для последней весьма небезразличны. Остается добаить, что В конце  XV в.. пишет немцкий историк Г.Дмвальд / Diwald H./, монастырь в Волоколамске стал тем  религиозно-политическим центром узаконившей Русское государство политически и санкционировавший неограниченное единовластие царей церковью. [70]

Как ни странно, но запись Н1мл под 6883/1375 г. является уникальной для понимания существо исторического процесса на территории Восточной Европы. С момента появления на геополитической карте Руси Московского княжества Новгород стал помогать ему, что целиком относится ко второму князю Москвы Юрию Даниловичу)1305-1322).[71] Новгород отправил московскому князю свои войска против Твери и в 1375 г.  «изводя честь своего князя».

В рассматриваемой записи, когнитивный характер в силу ее оригинальности неисчерпаем, нашла адекватное отражение идея общенационального объединения под руководством «своего князя», выразившаяся в конкретных и совместных военно-политических и дипломатических усилиях, столь сдержано и сухо изложенные в рассматриваемой статье.

О прибытии новгородцев и смолян было доведено до осажденных, если учесть и дату подписания дкончания, что подтолкнуло тверичей к капитуляции. Надо принять во внимание, что это был один из самых победоносных договоров как в внешнеполитических актов, заключенных Москвой в конце XIV в.изученных В.А. Кучкиным. Поэтому значение привлечение Новгорода к военным действиям против Твери и их последующее участие в других военных мероприятиях Дмитрии Ивановича имело огромное военное и политическое значение. именно поэтому тверской летописец весьма изящно, как мы видим, сумел принизить значение новгородцев их роль в этой войне. Тверская летопись, как представляется наиболее отчетливо зафиксировала этот эпизод «а силы начаша москвичем прибывати, приидоша бя новгородци и Смоляне. И видя то князь великий Михаилъ, и нача хотити миру».[72] В то же время как московский летописный свод — официальный великокняжеская летопись абсолютно беспристрастно отметила появление новгородцев под стенами Твери. Добавим, что записи  МС о стоянии Дмитрия Ивановича под Тверью и С1ст. совпадают практически полностью, что свидетельствует о промосковской трактовке данной новгородской летописью этих событий.

Известно, что летописи новогородско-софийского круга несут информацию о новгородских и центрально-русских событиях, отражающие отнюдь не претензию той части новгородской интеллектуальной элиты на общерусское верховенство, но на культурное и политическое единство , которое отождествляли собой летописи в первой половине XIV в. Как, впрочем, и присутствие «чисто» новгородских записей, »чисто» новгородских летописей, типа Н1мл, где ряд событий записан явно недоброжелательно по отношению к Москве, как например, выкуп из плена Василия  II в 1445 г. Эти обстоятельства, блестяще изученные А.Г.Борбровым позволяют на конкретном материале событий 1375 г., требующие отдельного и тщательного анализа, выявить взаимодействие русского летописания, географически и семантически выгладившие столь  любопытно.

Выше говорилось об информационном преимуществе осажденных тверичей. Михаил Тверской, что называется в режиме реального времени оценил полученную информацию – приход новгородцев и смолян окончательно склонил чашу весов не в его пользу.[73] Появление новгородцев и смолян под стенами Твери способствовало росту авторитета Дмитрия Ивановича в глазах князей, усиливало их сплоченность. для м., как впрочем и для др.князей было участие см.князя в тверском походе. Только в сер.1375 г. Смоленск стал на сторону Москвы и это было ее важной дипломатической победой.[74] Князь Смоленска Иван Васильевич, как установлено в историографии, носил титул великого.[75]

Число отрядов наступавших достигло по подсчетам Кирпичникова 22.[76] Очевидно установка дислоцирования новгородцев и смолян на напольной стороне, поскольку разбивать отряды вновь прибывших никто не стал бы. Это были ответственные и самые труднодоструные для наступавших участки обороны Твери  — куртины между  Васильевскими и Владимирским воротами и между последними и волжскими соответственно. Михаил Александрович понял что не сегодня — завтра будет штурм и это будет последний для него штурм. Он тут же собрал самую представительную  делегацию, которую было возможно, что отражало намерение заключить мир во что бы то ни стало и отражало недовольство населением в Твери осадным положением. Следует учитывать и значительную плотность  населения, сбежавшегося под стены тверского града, вместе со скарбом и всякой живностью, что создавало дополнительную, практически, непреодолимую трудность в обороне города. Дело в том, что тверскому населению не было необходимости отстаивать великокняжеские идеи Михаила Александровича.

Несколько отвлекаясь от изложения заметим, населению великокняжеские поползновения Михаила Александровича были не интересны. Степень полезности их была низка не только для тверского населения, но населению владимирского  великого княжества, когда, еще в 1371 г., пытаясь де-факто реализовать привезенный Сарыхожой ярлык на великое княжение, Михаил Александрович пытался с помощью силы занять Владимир, но жители не пустили его в город. И это в то время, когда Владимир утратил столичный статус. [77] В 1375 г., одновременно, мирное население, запертое в тверском граде, грозило бунтом, требуя быстрейшей сдачи: «Михаил Александрович виде озлобление людемъ своимъ, видевъ труд и погибель человеком и скотомъ от глада бывающи». [78]

Объемы полномочий, прерогативы великих и удельных князей подробно изучены в современной отечественной и зарубежной литературе.[79] В частности,  внешняя политика, выбор союзников, выработка доктрины и заключение договоров, отнеслись исключительно к компетенции великого князя владимирского. Он командовал общефедарльной армией, вырабатывал стратегию, объявлял войну и заключал мир. Он судил князей, присоединял к себе вымороченные княжества. В его руках находились целевые «внебюджетные» средства – ордынский выход, который далеко не всегда регулярно вносился в ордынскую казну.[80]

Однако вернемся к штурму Твери. Сразу же после описания об убийстве тверичами князя, наверное, во время вылазки Семена Ивановича, Рог.сообщает: «А въ Тфери граде бышет/ь/ скорбь не мала, акаже не бывала  въ мимошедшаа лета, и моръ на люди, и на скотъ».[81] Последнее было вызвано как скученностью населения, так и возможно, дефицитом воды. Обещанная защитникам и населению помощь Орды и Литвы не приходила. Все перечисленное заставляло искать или ждать случая, чтобы достойно выйти из кризиса.[82]

Остановимся специально на вопросе воды.  Летние уровни рек не позволяли осажденным пользоваться таким источником как речная вода, а воды из колодцев «ушла» и высокомысвое расположение града позволяла им в этом случае вводить нормировать потребление воды. Следует иметь ввиду, что в средневековье одним из приемов, «способствующих» быстрейшей сдаче крепостей, было отведение от них воды. В сер.  XV  в. тверичи при осаде Ржева отвели воду от города.[83]

Однако и то не все. Сообщение летописи о болезнях в Твери людей и животных, вызванной осадным положением объясняется не только низким уровнем воды в реках и колодцах, но  видимо общим климатическим экстремумом, пришедшим на лето 1375 г. Выявленный на основе изучения источников жаркий и засушливый год, имеет аналогии в предшествующей истории. Распространению «великого пожара» 1365 г. в Москве, когда выгорел весь город, способствовало не только «засуха  велика и зноино, еще же къ тому въстала ветрена велика, за десять дворовъ метало головни и бревна съ огнем кидаша буря».[84] Засушливым, кстати, был и предыдущий 1374 г., отмеченный В.Л.Егоровым.[85] Изложенное должно отразиться годичных кольцах бревен, из археологических раскопок, что во-первых, а во вторых, позволит привязать к ним другие относительные и абсолютные временные даты, если не создать шкалу параллельную существующим.[86]

Ставка Дмитрия Ивановича располагалась в каменном Афанасьевском монастыре, первое упоминание о котором, как раз и относится к 1375 г. Он располагался в полукилометре на юго-восток от Васильевских ворот тверского града за Тьмакой в ее излучине.[87] Великокняжеская ставка располагалась вне дальности стрельбы луков и метательных орудий того времени. Они стреляли максимум на 300 м.[88]

Осаждающие, полагаясь на возможность взятия неприятельской крепости измором, как говорили в Древней Руси – «облежанием». Как правило помимо контрвалюционной линии – острога, строили также внешнюю линию обороны – линию циркумвалюционную, предназначенную для защиты от возможных атак с внешней стороны. Под Тверью армия Дмитрия Ивановича внешней линии обороны не строила, а было принято решение ограничиться патрулированием отрядами для «закрытия» опасных, как бы сейчас сказали «танкоопасных направлений».

Наверное в результате такого патрулирования, были взяты города тверской земли: Зубцов, Белогородок, Старица и Городок.[89] Глубина такого патрулирования по фронту составила 350 км.

В этой связи, заметим, что П.А. Раппопорт использовал известие Ник. о штурме Твери 1375 г., когда нарушена последовательность боевых  мероприятий: сначала построили острог-контрвалюционную линию, затем начали обстрел из камнеметов – пороков.[90] Дело не в том, что пороков-камнеметов под Тверью не было, а в том, что переписчик Ник.нарушил последовательность записей, что не заметил Раппопорт. Добавим, что более ранняя Новгородская четвертая летопись также сообщает о возведении острога до начала штурма и вообще не пишет о камнеметах.[91] Значит ли это, что в Ник, а также в Воскр.[92] «ранний острог» попал из новгородского источника, а пассаж о камнеметах – есть просто сочинительство переписчика ?

На примере Твери можно установить, что последовательность боевых действий при взятии городов русской армией была следующей: сначала послав легкую кавалерию, Дмитрий Иванович стремился согнав мирных жителей с посада сохранить его, хотя бы для расквартирования собственных войск; в случае успеха, «на плечах» этих же мирных жителей ворваться в город, где не было «угличчской рати»; взять город «на копье», т.е. предпринять штурм; наконец, осадить и добиться победы.

Состав не парламентеров а делегации, которую послал Михаила Александрович будущему Дмитрию Донскому, свидетельствует о желании тверской стороны заключить мир: «и высла изнутри города Тферьского владыку Евфимия и бояръ своихъ нарочитыхъ, теми съсылаяся съ княземъ съ великимъ Дмитриемъ Ивановичем/ь/, прося мира».[93] Составу такой делегации отказать было трудно. В челобитии, наверно, было сказано, что Михаил Александрович принимает условия, выдвинутые Москвой 5 августа — «дая ся въ всю волю великому князю».[94] В летописях отразилось и аргументация – тверичи уповали на человеколюбие и соотнесение воюющих сторон к одной конфессии.

Достойно приняв капитуляцию что отличает государственного деятеля от обычного разбойника, Дмитрий Иванович продемонстрировал высокий уровень военной культуры нападавших. Склонив  осажденных к капитуляции с военной точки зрения более убедительной победу не называют. Яркая и в некотором роде даже красивая победа Москвы состоявшаяся не сколько над Тверью, сколько против  тех кто мечтал разрозненной и раздробленную Русь, а поскольку таких сил внутри Руси уже практически не было, это означало огранное внешнеполитическое значение. Все поверили в возможность вокруг объединения Москвы и вполне вероятно, именно после этой победы было принято решение о снятии зависимости от Орды и Мамая вооруженным путем.

Можно предположить, что в докончании подписанном  в Афанасьевском монастыре есть строки, продиктованные лично Дмитрием Ивановичем. Это строки касающиеся посягательств на прерогативы великокняжеской власти и борьбы против ордынцев. «А с Татарове иже будет нам миръ, по думе А будет дати нам выходъ, по думе же. А поидут на нас татарове или на тебе, битиса и тобе с одиного всем противу их. Или мы поидем наних и тобе с нами всим  одиного»… [95]

Докончание-мирный договор подписали епископ Евфимий и Дмитрий Иванович в присутствии московских князей. Отмеченное в Рогожской летописи жены Владимира Андреевича Серпуховского Олены Ольгердовны, свидетельствует о возможном участии в походе и жены Дмитрия Ивановича  — Евдокии Дмитриевны – дочери Дмитрия Константиновича Суздальского. Из контекста записи видно, что женщины – Олена, прежде всего,  также присутствовали при подписании докончании. В такой ситуации любой поймет отсутствие помощи Литвы. Этот мощный прессинг при подписании договора как бы завершает летописные слова пророка Давыда, отложившаяся во всех летописях: «добро есть надеятися на бога, нежели надеетися на человека».[96]

Перед началом штурма требований со стороны Москвы выдвинуто как будто не было. Однако тверское летописание: и Рогожская и тверская летопись отмечают, что  московские войска прибыли под Тверь 5 августа ранним утром и ранним утром же  8 числа (по Рог, тогда Тв.сб. этот нюанс опускает), всею ратью пошли на приступ (стб.111). Такой промежуток времени – трое суток – можно было бы смело отнести на счет приготовления к штурму, что очевидно и было предпринято. Вместе с тем, признав прибытие под Тверь войск Дмитрия Ивановича утром 5 августа, мы должны будет признать, что всю ночь с 4 на 5 августа они двигались. Выше было показано, что армия под руководством Дмитрия Ивановича   прибыла под Тверь скорее всего днем 3 или даже 2-го августа,  провела рекогносцировку, а ранним утром 5 дня Михаила Александровичу были посланы парламентеры с ультиматумом о сдаче и сроком на размышление как раз трех суток, которые так подробно зафиксировали все летописи, но без указания причин такой пунктуальности.[97]

Насколько это возможно в рамках статьи. мы старались  восстановить картину осады Твери войсками Дмитрия Ивановича. Прежде всего поражает огромный объем военно-строительных и фортификационных работ, проделанных московскими войсками и казалось бы летописи должны были оставить сведения того плана, касающиеся участия в реконструируемых событиях  специалистов-инсостранцев, а также собственно военных, однако ни тех или других летописи не отмечают. Учитывая строение русских летописей следует сделать вывод о том, что все здесь приведенное основано исключительно на  самобытной школе военного искусства.[98]

Согласно заключенному договору, проанализированному В.А. Кучкиным в  специальной монографии, Москва и Новгород получили прямое и беспошлинное сообщение через Тверское княжество. Транспортно-коммункиационная схема из Волхова на Волгу заработала в полную силу, что  было выгодно купцам всех территорий и работало на авторитет Москвы.

Договор объявлялся бессрочным без права выхода из него сторон: «А целования не слоижити и до живота»(с.211, с.41). что подкреплялось другими статьями о нерушимости границ Владимирского княжения и Тверского, а также  без права изменения статей оного.[99]

В этой связи говорить о том, что тверской поход нарушил территориальную целостность Твери было бы ошибочным. Сама верховная власть Северо-Восточной Руси в виде такого института как «великое княжение» юридически закреплялась за Дмитрия Иванович, а Тверь втягивалось в формирующийся внутрироссийский рынок, как транзитное государство между Москвой и Новгородом, Тверь получала московскую военную помощь против Литвы и Орды, она также также предоставляла великому князю свою вооруженную силу.

Как обычно документы такого рода не содержат цифровых величин, хотя немало статей договора определяют порядок сбора даней.

В этой связи вызывает вопрос почему в документах подобного рода статьи, касающиеся правового регулирования и правовой помощи сопровождаются с четко означенными суммами штрафов. Не идет ли в этом случае речь об опережающем развитии правовой практики в сравнении с практикой фискальной ? Изучение эволюции фискальной функции российского государства в исторической ретроспективе является, несомненно, актуальной задачей. [100]

Первосентябрьский договор между Москвой и Тверью контрибуцию не предусматривал. Это не был способ зарабатывания денег. Зато требовал возврата Тверью ранее награбленного имущества Ст.22 и 23 договора обязывали Тверь вернуть Торжку церковное  имущество «колокола, книги, кузни», а Новгороду вообще все что досталось им «воиною или грабежом» [101], тогда как Москва не возвращала захваченного в ходе этой кампании разного имущества.

Историк из Петербурга И.Я. Фроянов предложил для средневековья таксономический ряд — иерархию представлений —  материальной реализации победы победителей над побежденными, представляющий собой потребительский интерес у первых: военный грабеж — данничество – контрибуция.^[102] Если три формы реализации подобной победы в восточнославянском обществе на стадии перехода от родового строя к феодализму трудно различимы,^[103] то изложенный выше ситуационный анализ событий 1375 г., позволяет достаточно четко определить совершенно новую форму реализации победы, восходящей в своей основе к цивилизационным принципам построения отношений между победителями и побежденными. Тверская капитуляция, принятая Дмитрия Ивановичем, это как раз тот случай, когда иерархическое мышление,  приводящее к ранжированию ценностей, определяет теоретическое непротиворечивое объяснение экономически значимого закончившегося действия.^[104]

Москва поставила условия совместного выплаты выхода, платившая только она в размере 5 тыс рублей, в то время как Тверь не платила ничего. Поэтому правительство Дмитрия Ивановича стремилось переложить часть бремени выплаты выхода на Тверь. При этом сумма выплат Орде не увеличивалась.

Не собираясь драматизировать ситуацию, она и без того была накалена до предела, обратим внимание на одновременно состоявшийся поход новгородских ушкуйников. Он тщательно описан в летописях, прежде всего в Московском своде, сейчас же отметим, начался он с Костромы, откуда не были призваны контингенты для тверского похода. Необходимо вспомнить, что 13  июля отправив наместников в Торжок Михаила Александровича «отпустил» рать к Угличю полю. Возникает вопрос, а не отправил ли Михаила Александрович гонцов в Новгород с целью координации совместных действий против Москвы на ср.Волге ? Вопрос еще боле актуализируется, если предположить возможную связь между быстрым заключеньем тверского окончания и получением сообщения Дмитрия Ивановича о нападении ушкуйников на Кострому. Конечно, Михаил Тверской оставался в полном неведении, поскольку был полностью блокирован — эмоциональность некоторых положений докончания может объяснятся, кстати, именно тем праведным негодованием, которое испытывали московские князья к Новгороду и их слепому орудию Михаилу Тверскому.

Однако, это нуждается в проверке. Не претендуя на исчерпывающую полноту, следует осуществить попытку реконструирования отпора Дмитрия Ивановича выпаду ушкуйников.

Изучая докоанчание 1375 г. В.А.Кучкин обратил внимание на поспешность его составления, выразившейся в частности в повторе многих статей документа (с.219). подобная спешка  может быт объяснена только неожиданным поворотом событий, которые не входили в логику процесса. – Это были ушкуйники, о которых не должен был знать Михаила Александровича.

Следует напомнить, что достоянием историографии стало наблюдение А.А. Спицына об однотипности походов новгородских  речных пиратов 1374 и 1375 гг, что позволяет сделать однозначный вывод, состоящий в том, что и в 1374 и в 1375 гг Дмитрий Иванович защищая интересы волжской торговли, перекрывал ушкуйникам путь к возвращению.[105]

Добавим, что именно последовательная и бескомпромиссная борьба Москвы с таким позорным явлением как речной бандитизм способствовало некоторому  смягчению атак новгородцев на волжские просторы. Следующий раз они напали только через 11 лет в 1386 г.[106]

Дмитрий Иванович по крайней мере, начиная с 1370 г ежегодно проводил военные сборы, напоминающие командно-штабные учения и продолжал расширять территорию на которую распространялась юрисдикция Москвы. Сравнивая составы русских войск в 1375, 1380 и состав великокняжеской армии, собранной Дмитрия Донского против Новгорода в 1386/1387 г. в качестве ответа на поход ушкуйников, А.А. Горский весьма своевременно поднял вопрос о  отношении составов и численности русской армии, а также источниковую обеспеченность вопроса. Для темы работы однако важно на основании предшествующих изысканий подтвердить возможность участия вятского отряда в похоже 1375 г. на основании тех обстоятельств, согласно которым устюжские князья Владимир и Александр Константиновичи находились с составе армии Дмитрия Ивановича  под Тверью в 1375 г.(1) [107] и (2) именно Устюгу подчинялась, с 1364 г.Вятская земля, как «пермские месты устюгские». [108]

Как видно из изложенного, Мамай наблюдая ежегодные мобилизации,  полагал, что они проводятся для внутренних целей, поскольку он наверняка знал о численности сбираемых войск. Для ментальности монгольского военоначальника эти цифры – 10-15 тыс.чел. впечатления не производили.

Согласно Кучкину, 13 тверских городов основанных в XIV в. ни один из них в том числе с главный город княжества не присутствует в Списке всех русских городов». В настоящее время его удревнение доведено до 1374 года и этой пожалуй крайняя дата, когда бы такой документ мог бы обсуждаться в на переяславском съезде русских князей.[109] Его основное содержание по мнению историка К.А. Аверьянова состоит в том, что он является основой раскладки ордынского выхода и отсутствие тверских городов в этой связи, есть естественное проявление подобной «дискриминации» ТО, достижением историографии является следующее: 1. Список обсуждался на съезде. 2. датируется не позднее 1374 г. и 3. является свидетельством раскладки ордынского «выхода».

Камнем преткновения является обозначение в Списке городов Северо-Восточная Руси как Залеских, которые позволил в частности Е.П. Наумову отнести составление Списка целиком к деятельности канцелярии митрополита Киевского и всея Руси Киприана, который в своих притязаниях попытался расширить свое влияние на территорию Болгарии, Валахии, Молдавии, Польши, Литвы,[110] не говоря уже о Вятке, Унжи и Курмыше из числа Залеских городов.

А.В. Куза со ссылкой на А.В. Поппе, пишет что Список волынских городов относится к первой половине XIII в.[111] По беспристрастному наблюдению Е.П. Наумова данный Список находится в составе Воскресенской летописи вместе со Списком ордынских ханов конца XIV в., который вообще не был подвергнут редакторской правке.[112]

В этой связи, следует предположить, что Список городов попал на Русь из Орды, а тверские города были исключены из него в расчете на «дезориентацию» русских князей. Примечательно, в этой связи сказать, что еще первый отечественный исследователь Списка М.Н. Тихомиров обращал внимание на отсутствие в нем не раз упоминавшегося здесь города на Волге Углича, что вкупе с некоторыми другими отсутствующими «залесскими» городами, показанные К.А. Аверьчновым,[113] свидетельствует о определенной ориентированности составителей данного документа.

Сейчас же следует сказать, что соотнесение перечня городов Залеских с современными когнитивными установками выдвигает на первый план установление методологических оснований для решения проблемы составления данного фрагмента общерусского Списка.[114] Противостояние цивилизаций в рассматриваемое время было основано на таком фундаменте как экосистема, обеспечивающей жизнеобеспечение  цивилизаций кочевников и земледельцев — как лес и степь.[115] Такое подразделение с упором на основы существования социумов выделено в современном познании на общенаучную категорию как «Север – Юг» [116] Считается, что в период с  XV – XVIII вв. самые богатые цивилизации были романоязычная средиземноморская, а самые бедные русско-лапландская. Сейчас же, наоборот, южные страны считают себе обделенными в экономическом и социальном развитии.[117]

Однако в плане изучения безопасности в том числе и изучаемой сейчас экономической, [118] следует отметить, что такой документ, провокационный характер которого очевиден, мог и должен был обсуждаться всеми русским князьями. Для этой цели мог быть созван специальный съезд, состоявшийся спустя 4 месяца после предыдущего в марте 1375 г.[119] Это обстоятельство может говорить о том, что Список городов попал на Русь не ранее декабря 1374 г. К числу вопросов, также относящиеся к сфере экономической безопасности следует отнести и факт наличия только в Москве и Твери в конце XIV — XV вв.сурожан а суконников в XV в., также и Переяславле, которые кроме торговли могли заниматься и кредитными операциями.[120]

ТО, Список городов в части Залеских в составе других документов финансового ведомства Мамая попал на Русь не позднее весны 1375 г., не имея в своем числе  городов Твери, что являлось для князей стратегической информацией, достойной специального обсуждения и принятия решений.

Под Тверью вооруженные силы Москвы, ее дипломатия одержали мощную победу, определившие вектор исторического прогресса до конца 1370-х гг. XIV в., а военные отношения с ней до конца XIV в. Отношения между Москвой и Тверью после заключения докончания 1375 г. можно представить как отношения, построенные на принципах «межгосударственного федерализма» о которых со ссылкой на Ф.Хайека, недавно напомнил крупный отечественный экономист В.Л.Макаров.[121]

До определенного сопоставления тверская кампания напоминала эпизод из Гражданской войны, когда под командованием Тухачевского был подавлен мятеж в Кронштадте в марте 1921 г. Но тверской поход состоялся  против независимого княжества-государства субъекта международного права, который опирался на иностранную политико-дипломатическую помощь. Под Тверью одержала победу межкняжеская коалиционная, по Кирпичниккову, армия. 19 князей по подсчетам Клюга и Горского, выступали за объединение Руси под руководством Москвы.[122] Можем ли мы высказаться за сравнение этих далеких исторических событий с событиями прошлого века, когда дважды в 1948 и 1968 г. страны-участницы Варшавского договора вводили войска на территорию Чехословакии, заставляя правительство республики менять свой внутри- и внешнеполитический курс.

Эта был последний штурм крепости на территории Восточной Европы, прошедший без применения артиллерии.[123] Изучение тверской кампании следует завершить на том вопросе, согласно которому в нашей истории в средневековье война и политика как конкретно-научные понятия и явления перемешивались, дополняли друг друга, составляли существо исторического прогресса и процесса

Наведение мостов через Волгу под Тверью в августе 1375 г. как здесь изучено, для Москвы было не напрасным.

---

[1][3] Кирпичников А.Н. Куликовская битва. Л., 1980. С.27.

---

[1]ПСРЛ. Т. XV. Вып.1, стб.106. Установлено Г.М. Прохоровым. См.: Прохоров Г.М. Центрально-русское летописание второй половины XIV в. (Анализ Рогожской летописи и общие соображения) // Вспомогат.историч.дисциплины. Л., 1978. Т.10. С.170. Литературу см.: ВИ. 2007. № 10. С.122, 128, прим.5.

[2] Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в ХIII-XV вв. Л.: Наука, 1976. С.100; Он же. Факты, гипотезы и заблуждения в изучении русской военной истории ХIII-XIV в. // Древнейшие государства 1984. М.: Наука, 1985.  С. 237, 238-239.

[3] Борзаковский В.С. История Тверского княжества. Тверь: ЛЕАН,1994, с.163-165) (СПб, 1878).

[4] Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485 гг.). / Под общей ред. П.Д.Малыгина и П.Г. Гайдукова. Тверь: Б.и., С..212.

[5] Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в ХIII-XV вв., с.100,

[6] Клюг Э., Цит.соч., с.211.

[7] Fennell J.L.I. The Еmergence of Moscow. 1304-1359. L.: Secker and  Warburg, 1968. P. 305.

[8] Diwald H. Propälyen Geschihte Europas. Bd.1. Anspruch Mündigkeit: um 1400-1555. Frankfurt am Main – Berlbin: Propälyen, 1992. S.187.

[9] Долгова С.Р. Сорина Д.М. Судьба тверского княжеского архива. Тверь, 1999. 39 с.; Колосов В.И. История земли тверской. Тверь: Мартин, с.20-22.

[10] Кучкин В.А. Города Северо-Восточной Руси (число и политико-географическое размещение) в XIV — XV в. // История СССР. 1990, № 6, с.78.

[11] Хан Н.А. Взаимодействие и взаимовлияние Руси и Орды в области экономики и кредитно-денежной политики в XIV в.. М.: ИЭ РАН, 2005. С.81, 113, 214.

[12] Горский А.А. Русские земли в XIV — XIV вв. Пути политического развития. М.: ИРИ РАН. 1996. С.68.

[13] Кучкин В.А. Города Северо-Восточной Руси. С.77-78, 80.

[14] Раппопорт П.А. Очерки по истории военного зодчества Северо-восточной и Северо-западной Руси X – XV вв. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1961. С.187-190. (МИА № 105).

[15] И в настоящее время  существует значительная разница в доходах населения в разных регионах (ВРП), так и в объемах и структуре инвестиций. См.: Бюджет России: Реальность, парадоксы, альтернативы (опыт независимой экспертизы). М.: ИЭ РАН, 2007. С.189-192.

[16] Раппопорт  П.А. Цит.соч. С.190 сл.

[17] Фёдоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет. Основные периоды развития денежного обращения в Золотой Орде // Нумизматика и эпиграфика /далее НЭ/. Л., 1960. Т.1. С. 172, № 214а; Он же. Находки джучидских монет // НЭ. 1963. Т.4. С. 204. №№ 490-493.

[18] Нудельман А.А. Очерки истории монетного обращения в Днестровско-прутском регионе с древнейших времен до образования Молдавского государства. Кишинев: Штиница, 1985; Травкин С.Н. Поступление иноземных монет на территорию Юго-восточной Европы в XIII – первой половине XVII  в // Strtaum plus, 2003. №  6. 2001-2002. С.233-237.

[19] Сотникова М.П. О денежном чекане великого князя Тверского Ивана Михайловича (первая четверть  XV в.) // Пятая Всерос.нумизмат.конференция. 21-25 апреля 1997 г. М., 1997, с.65-66.

[20] Гринберг Р.С., Рубинштейн А.Я. Экономическая  социодинамика. М.: ИСЭНПРЕСС, 2000. С.218-219.

[21] Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее. В двух томах. Т.1. Теория и история и цивилизаций. М.: Ин-т экономических стратегий, 2006. С.580-591.

[22] Абалкин Л.И.  На перепутье. Размышления о судьбах России. М. ИЭ РАН, 1993. С.141. Он же. Страницы исторической памяти М.: ИЭ РАН, 2007.

[23] ПСРЛ. Т.15. Вып.1. стб.105.

[24] Егоров В.Л. Русь и Орда в эпоху Куликовской битвы // Куликово поле и Донское побоище. М.: ГИМ, 2005. С.18, 20-21.

[25] Оригинальное известие, известное по Московскому сокращенному своду. См.: Муравьева Л.Л.  Летописание Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XV века М.: Наука, 1991. С.146. Поскольку Волок находился в совместном владении Москвы и Новгорода, следовательно, гонец был отправлен с новгородской части не позднее 28 июля.

[26] Михаил Александрович Тверской князь родился во Пскове, дата рождения неизвестна, скончался в Твери в 1399 г., заключив перед смертью договор с сыном Дмитрия Ивановича – Василием  I. См.: Кучкин В.А. Римско-константинопольское: идеи власти и политическая практика. (IX международный семинар исторических исследований). М., 1995. С.191; Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 г. по 1505 г. М: Терра — кн.клуб, 1998.

[27] Немаловажно отметить также как и полк из Углича. См.: Горский А.А. К вопросу о составе… С.29.

[28] Кучкин В.А. Города Северо-восточной Руси в  XIII – XV вв. (Число и политико-географическое размещение) // История СССР. 1990. № 6. С.75

[29] Мазуров А.Б. Средневековая Коломна. М.: Александрия, 2001, с.159.

[30] О чем писал, в частности, Дж.Феннел. См.: Fennell J.L.I. The Еmergence of Moscow. 1304-1359. L.: Secker and  Warburg, 1968. P.183-185. Аверьянов К.А. Купли Ивана Калиты. М.: Энциклопедия русских деревень, 2001. С.174-177, 187-192.

[31] Кучкин В.А. Формирование государственной территории  Северо-Восточной Руси в Х-XIV вв. М.: Наука, 1984. С.188, 190-197, рис.6.

[32] Микулин – один из 13 малых городков тверской земли, возникший в XIV в.. по типологии относился ко второму по величине площади городов Руси в пределах от 1,5 до 2,5 га. в числе также тверских Зубцов, Белогородок, Кснятин (Константин), Кашин. Использованы данные П.А. Раппопорта, В.А. Кучкина, А.В. Кузы.

[33] В грамоте Славенского конца Новгорода Савино-Вишерскому монастырю. См.:  Каштанов С.М. Документация европейских городов периода позднего средневековья (IX Международный конгресс по дипломатике) // Археографический ежегодник за 1999 год. М.: Наука, 2000. С.82.

[34] Следует только учесть, что даты здесь приводятся традиционно по старому стилю.

[35] Борисов Н.С. Политика московских князей, конец XIII — первая половина XIU вв. М.: МГУ, 1999. С.314.

[36] Каргалов В.В. Куликовская битва. М., 1980. С.82.

[37] В 1244 г. Василько Романович собрав войска в ответ на нападение польского короля, взяв осадную технику, прошел от Холма до Люблина за сутки 60 км. А полку легкой кавалерии для преодоления такого пути надо был всего час или два.  Еще Б.А Рыбаковым было замечено появление в древнерусской армии в  XII  вв. специального подразделения – отряда легкой кавалерии, называемые стрельцами. Стрельцами были обычно младшие члены дружины «молодь». См.: А.Н.Кирпичников , Н.Н. Воронин В.В.Косточкин и И.Н. Хлопин. Метательное оружие и оборонительные сооружения Древней Руси. МИА № 77. М.-Л., 1958. С.20 спр; Котляр Н.Ф. Боевые и походные порядки русских войск  в  XII-XIII вв. // Неисчерпаемость источника. К 70-летию В.А. Кучкина. М.: Памятники исторической мысли, 2005. С.136-137.

[38] Горский А.А. К вопросу о составе русских войск о Куликовом поле // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2001. № 4 (6). С.32.

[39] Ниже будет показано, что гонцы, посланные Дмитрия Ивановичем в Новгород из Волока двигались со среднесуточной скоростью 46 км.

[40] Кирпичников. А.Н. Метательная артиллерия Древней Руси (Из истории средневекового оружия  VI — XV вв.) // А.Н.Кирпичников , Н.Н. Воронин В.В. Косточкин и И.Н. Хлопин. Метательное оружие и оборонительные сооружения Древней Руси. С.22.

[41] О турах и приметах в специальной литературе см.: Раппопорт П.А. Очерки по истории военного зодчества Северо-восточной и Северо-западной Руси X – XV вв. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1961. С.161. (МИА № 105).

[42] Куза А.В. Малые города Древней Руси. М.: Наука, 1989. С.43. Древняя Русь. Город. Замок. Село. М., 1985. С.62. 105 рис..5. В летописях Тверь обозначается как «град», что означает огороженный населенный пункт. Там же, 94 сл.. Следует обратить внимание на  дифференциацию городов по площадям, предложенную в свое время М.Н. Тихомировым и П.П. Толочко, где Тверь – крупный древнерусский город, имеющий площадь аналогичную Витебску, Звенигороду, Ст.Ладоге, Переяславлю-Рязанскому. Пскову. (2 тип). См.: Толочко П.П. Древнерусский феодальный город. Киев: Наук.думка, 1989. С.197.

[43] Раппопорт П.А. Цит.соч. С.41 сл.

[44] Носов Е.Н. Происхождение первых городов Северной Руси (постановка проблемы: история и археология) // Историч.записки. Вып. 5 (123). М.: Наука, 2002. С. 5–42.

[45][ О первичных названиях некоторых древних русских городов см.: Древняя Русь, 94 сл.

[46] Клюг Э. Цит.соч. С.225.

[47] Там же.

[48] Жилина Н.В. Ранняя Тверь по письменным и археологическим данным (по материалам из раскопок в тверском кремле) // Рос.археология. 2001. № 3. С.36, рис.1.

[49] Археологически изучалась Н.В. Жилиной. 2001. С.41 спр.

[50] Методику подсчета численности сельского населения, в том числе и лесных районов, разработал П.П. Толочко. По некоторым его  оценкам городское население Древней Руси составляло 4 %  в XII – XIII  вв. См.: Толочко П.П. Цит.соч. С.196-204.

[51][ Кучкин В.А. Тверской источник Владимирского полихрона // Летописи и хроники. 1976 г. М.: Наука, 1976. С.119.

[52] Один из пунктов такого контроля располагалась на переправе через Волгу, где сейчас существует современный населенный пункт Броды в 42,5 км от места впадения Тьмаки в Волгу. Он располагался на дороге соединявшей Волок с Новгородом. Это место Бортеневского сражения 1317 г. См.: Богданов С.В. Еще раз о Бортеневском сражении  Древняя Тверь. Материалы научной конференции. Тверь, 2006. С.31.

[53] ПСРЛ.  T.XV. Вып.1. С.434.

[54] Наступавшим и маневрировать было сложнее, а маневрирование было необходимо производить, преодолевая водные преграды и по пересеченной местности (по посадам).

[55] См.: Толочко П.П. Цит.соч. С.201.

[56] Кирпичников А.Н. Военное дело.., С.100.

[57] Мы уже отмечали, что рассчитывать население по нуклеарной части средневекового русского города не всегда перспективно, тем более, что пример Изборска, как показал А.В. Куза, в сравнении показывает о разной плотности застройки. Естественно, что Дмитрий Иванович пользовался оценочными данными о численности населения Твери, когда планировал военное решение проблемы ярлыка на великое княжение. Достаточно сказать, что в плане топографии — для сопоставления — Москва в 1365 г.состояла отнюдь не из одного только посада как в Твери, а еще из загородья и заречья, каждый из которых наверняка раза в 2 превышал население тверского посада. Поэтому,  определение границ посада XIV в. в Твери – насущная задача. О палеодемографических работах археологов см.: Гаврилова И.Н. Демографическая история Москвы. Монография. М.: Фаст Принт, 1997. С.3-5.

[58] Каргалов В.В. Полководцы  X – XVI вв. М., 1989. С.124.

[59] К 1380 г. «на Руси выросли свои полководцы, и их военное искусство оказалось выше, чем у ордынских военноначальников», — пишет В.В.Каргалов, разумеется, имея вииду и Тверской поход. См.: Каргалов В.В. Исторические портреты. Святослав. Дмитрий Донской. Михаил Скопин-Шуйский. М., 2004. С.120.

[60] ПСРЛ. Т.15. Вып.1, стб.111.

[61] Гудавичюс Э. История Литвы с древнейших времен до 1569 года. М.: Фонд им. И.Д.Сытина Baltrus, 2005. с.145.

[62] Последнее не исключает, что раведотряды не наблюдали издалека за московско-тверским конфликтом.

[63] The Cambridge history of Russia. Vol.1. From early Russia to 1689. | Ed. M.Perrie. Cambrige un.press, 2006. Р.161-162.

[64] Средневековые армии и русская в том числе в походном положении везли свои латы – «броню» в обозе и только при получении известий и приближающимся неприятеле рыцари подгоняли обоз и облачались в доспехи. Последнее подразумевает наличие высокоорганизованной разведки.

[65] Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 г. по 1505 г. М: Терра — кн.клуб, 1998. С.77.

[66] Хорошев А.С. Церковь в социально-политической системе Новгородской феодальной республики. М.: Изд-во МГУ, 1980. С.77.

[67] Богданов С.В. Цит.соч. С.29.

[68] Юрий Данилович (1305-1322) старший сын основателя московского княжества Даниила Александровича, его пятым сыном был Иван Калита (1328-1340).

[69] Горский А.А. Московско-ордынский конфликт начал 80-х годов XIV в.: причины, особенности, результаты // ОИ, 1998. № 4. С.18; Салмина М.А. Повесть о нашествии Тохтамыша // Труды Отдела древнерусской литературы Ин-та русской литературы (Пушкинский дом). Т.34. Л., 1979. С.145.

[70] Diwald H. Propälyen Geschihte Europas. Bd.1. Anspruch Mündigkeit: um 1400-1555. S.192. Именно здесь дьяк Дмитрий Лапшин переписывал Симеоновскую летопись, представляющую собой как известно, тверскую переработку Троицкой. См.: Клосс Б.М. Предисловие // Симеоновская летопись ПСРЛ. Т.18. М., 2007. С.  I-II.  Роль Волока на Ламе как объект микрорегионального изучения показал С.З. Чернов. См.: Чернов С.З. Микрорегиональныые исследования исторических территорий средневековой Руси: новые возможности проблемы, перспективы // Средневек.Русь.  Ч.7. М.: Индори, 2007. С. 241, 253, 257.

[71] Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2005. С.42-59.

[72] ПСРЛ, т.15, вып.1, стб.434-435.

[73] Волжские ворота, откуда наносился контрудар, располагались в прямо противоположном конце от ворот тмацких, что говорит косвенно о возможном присутствии именно здесь Дмитрия Ивановича. С военной точки зрения больших успехов осажденные добились бы, нанеся контрудар из Васильевских ворот, что называется на стыке двух группировок наступавших.  Однако, последним своим резервом Михаил Александрович рисковать не мог.

[74] Флоря Б.Н. Золотая Орда и Литва  перед Куликовской битвой // Куликовская битва Сб.статей. М.: Наука, 1980. С.154.

[75] Кучкин В.А. Грамоты московских князей XIV в.: внешнеполитические договоры. М.: Древлехранилище, 2003. С.197, прим.132.

[76] Кирпичников А.Н. Куликовская битва. М., 1980. С.27.

[77] Борзаковский В.С. История, 1994, с.153, 355, прим.679; Хан Н.А. Ярлык и традиции политической культуры в Восточной Европе в XIV в. // ВИ. 2004. № 6. С.139-144; The Cambridge history of Russia. P.161.

[78] ПСРЛ. Т.4. Ч.1. Вып.1. СПб, 1915. С.303; Там же, Т.5. СПб, 1851. С.231.

[79] Vodoff V.A. Quand pu ẽtre composẻ le Panẻgyrique du grand-prince Dmitrii Ivanovich, tsar’ russe ? // Princes et pricipautẻs russes (X – XVII sieclẻs). Northapton – Norfolk:  Variorum Reprints, 1989. Ch.VII, p.84-99; Кучкин В.А. Власть князей великих и власть князей удельных // Восточной Европа в древности и средневековье: Политические институты и верховная власть. Материалы конференции. М.: ИВИ РАН, 2007. С.135-141; Горский А.А. «Царь» в истории средневековой Руси: идеи и политические реалии // Менталитет и политические реалии России ТД НК. М.: ИРИ РАН, 1996, с.23-25.

[80] Halperin Ch.J. Russia and the Golden Horde. The Mongol Impact on Medieval Russian History: Bloomington: Indiana University Press, 1987. p.77, 83; Егоров В.Л. Русь и Орда в эпоху… С.11; Хан Н.А. Взаимодействие и взаимовлияние… С.22, 33-35.

[81] ПСРЛ.  T.XV. Вып.1, стб.112.

[82] Авторитетный  российский экономист А.Д. Некипелов как-то заметил, что никому не придет в голову при выборе какого-либо варианта действий или поступков создавать полную картину предпочтений по отношению к которой ресурсное обеспечение является касательным. Выбор именно из  совокупности вариантов будет правилен, т .к. будет «находится на линии ресурсного ограничения». См.: Некипелов А.Д. Становление и функционирование экономических институтов. М.: Экономистъ, 2006. С.234.

[83] Раппопорт П.А. Цит.соч., с.161 спр. Данный автор сообщает, что в  XV в. кремли русских городов стали обзаводиться т.н. «тайниками» — колодцами с помощью которых человек с ведром мог спускаться до водоносного горизонта. По своей конструкции рассмотренные гидротехнические сооружения напоминают кяризы Аравии, Кавказа или Центральной Азии.

[84] ПСРЛ. Т.15. Вып.1, стб.80.

[85] Егоров В.Л. Русь и Орда в эпоху… С.20.

[86] На рассматриваемый период приходится относительно много годичных колец, доступных для исследования. См.: Черных Н.Б. Карпухин А.А. Абсолютная денрохронологическая шкала Твери XI —  начала ХХ в. // Рос. археология. 2004. № 3. С.76, рис.8; см.также с.70, рис.1.

[87] См. Клюг Э. Цит.соч. С.388. № 5.

[88] Раппопорт П.А. Цит.соч., с.192 спр.

[89] ПСРЛ. Т.4. Ч.1. Вып.1. Пг., 1915, с.303; там же.  Т.5, СПб, 1851, с.234.

[90] Раппопорт П.А. Цит.соч., с.160 сл.

[91] ПСРЛ. Т.4. Ч.1. Вып.1. Пг., 1915, с.302.

[92] ПСРЛ. Т.8.  М.: Языки русской культуры, 2001. С.22.

[93] ПСРЛ. Т.15. Вып.1, стб.112; там же. Т.18. С.116.

[94] НПЛ, с.373.

[95] ДДГ. С.25. № 9. Кучкин В.А. Грамоты московских князей XIV в. С.340.

[96] ПСРЛ. Т.25, с.191.

[97] То же см. в Н4. ПСРЛ. Т.4. Ч.1. Вып.1. Пг., 1915, с.302.

[98] Разумеется не следует торопиться с выводами о том, что московская армия федеративная по своему составу не имела в своих рядах иностранных военных специалистов и военнослужащих. Это целиком относится к компетенции комплектования вооруженных сил, хотя заметим, что  в исторической литературе отмечалась видная роль выходца из Волыни Дмитрия Боброка в 1377 и 1380 гг, литовских князей в 1382 гг. См.: Кучкин В.А. Дмитрий Донской. М.: ГИМ, 2005. С.8-11; Горский А.А. К вопросу о составе войска на поле Куликовом. С.35.

[99] Кучкин В.А.  Грамоты московских князей. С.342.

[100] Караваева И.В. О расширении функции налоговой политики в рыночной экономике XIX – XX  вв.// Опыт реформирования рыночных отношений в российской и мировой экономике: век  XIX —  век  XX. М. ИЭ РАН, 2001. С.50-51; См.также. Лыкова Л.Н. Налоговая система федеративного государства: опыт Канады. М.: ИЭ РАН, 2002. 228 с.

[101] Кучкин В.А.  Грамоты московских князей XIV в. С.204.

[102] Фроянов И.Я, Рабство и даничество у восточных славян. СПб. Изд-во СПб ун-та, 1996, с.271-274, 502

[103] Кривошеев Ю.В. Русь и монголы. Исследования по истории Северо-Восточной Руси ХIV-XV вв. СПб: Изд-во СПб ун-т, 1999, 223.  Об одной из форм патриархального разграбления на примере киевских событий 1046 г. сообщил недавно П.В. Лукин. См.: Лукин П.В. Вечевые расправы в домонгольской Руси // Восточной Европа в древности и средневековье. Политические институты и верховная власть. Материалы конференции. М., 2007. С.145.

[104] См.: Маевский В.И., Чернавский Д.С. Иерархически организованный потребительский выбор // Рост потребления и фактор разнообразия. Новейшие исследовании западных и российских экономистов. М.: ДЕЛО,2007. С.255-272.

[105] Вопр.истории.2007. № 10. С.125-130.

[106] Перемещение Дмитрия Донского во время нашествия Тохтамыша в Кострому отвергло саму мысль о возможности  выпада новгородских ушкуйников.

[107] Кучкин В.А. Формирование . государственной территории .. С.270-279; Горский А.А. К вопросу о составе войска на поле Куликовом. С.31.

[108] Хан Н.А. К истории налоговых сборов на Вятке // Вестник РАН. 2004.Т.74. № 8. С.71-714.

[109] Аверьянов К.А. Купли Ивана Калиты. М., 2001. С.183-184.

[110] Наумов Е.П. К истории «Списка русских городов дальних и ближних» // Летописи и хроники. 1973. М., 1974. С.158-159.

[111] Куза А.В. Цит.соч. С.31.

[112] Наумов Е.П. Цит.соч. С.159. Данный автор развивая мысль о принадлежности канцелярии Киприана Списка русских городов, объяснил это тем, что Киприан пытался распространить свое влияние на православные приходы, находившиеся в составе Литвы. В этой связи нельзя не обратить внимание на недавнюю находку Б.Н. Флори, который обнаружил запись митрополита Киевского: «Хотя «Новый город Литовский давно отпал», но он «десятину доспел, и села» /Белоруссии – Н.Х./. Однако, эту деятельность Киприан проводил будучи митрополитом Киевским. См.: Флоря Б.Н. Исследования по истории Церкви. Древнерусское и славянское средневековье: Сборник. М.: ЦНЦ «ПЭ», 2007. С.21.

[113] Аверьянов К.А. Купли Ивана Калиты. С.188.

[114] Обращал внимание П.П. Толочко, что весьма немаловажно, т.к. начиная с осени 1362 г. Поднепровье и Подолье вышло из состава Золотой Орды и стало переходить в под юрисдикцию Литвы. См. Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе великого княжества Литовского. Киев: Наук.думка, 1987. С.58, 61, 66, 72.

[115] Бродель Ф. Материальная цивилизация. Т.1. Структуры повседневности: Возможное и невозможное. М.: Прогресс, 1986. С.112-117. Экономическая категория источников – монеты Золотой Орды также свидетельствуют о борьбе оседлых и кочевых феодалов, показанное А.Г. Мухамадиевым с 1420-х гг.в Поволжье. См.: Мухамадиев А.Г. Древние монеты Казани. Казань: Татарское кн.изд-во, 2005. С.187 и след.

[116] Медведев В.А. Перед вызовами постиндустриализма. Взгляд на прошлое, настоящее и будущее экономики России. М.: Альпина Паблишер, 2003. С.400-402.

[117] Можайскова И.В. Духовный образ русской цивилизации и судьба России (Опыт метаисторического исследования). В 4 частях Ч.1. Русский космизм в контексте противоречий мирового развития. М.: ООО Студия «Вече», 2001. С.26-26.

[118] Экономическая безопасность России / Под ред. В.К. Сенчагова. М.: ДЕЛО, 2005. 896 с.

[119] Горский А.А. Москва и Орда. С. 90.

[120] Кучкин В.А. Города Северо-Восточной Руси (крепость и посад: городское население) // История СССР, 1991, с.80. Из экономической историографии известно, что такие субъективные категории как «доверие – ожидание», закрепленная в денежной         системе, по английскому экономисту Г.Торонтону в неразвитых обществах  любые виды кредита «оказываются ничем иным, как средством поддержки такого доверия». Цит.по Ананьину О.И. Макроэкономика Генри Торонтона, или о чем знали экономисты еще 200 лет тому назад // Вопр.экономики.2002. № 12. С.120.

[121] Макаров В.Л. Россия – федерация нового типа: Цикл публичных лекций. М.: ГУУ, 2006. С.9.

[122] Сравнивая составы армий и представительство русских земель на поле Куликовом и в тверском походе А.А. Горский подсчитал, что в 1375 г. учувствовало 18 удельных князей, в число которых не вошел погибший Семен Иванович Добриньский.  Горский А.А. К вопросу о составе… С.34-35, табл.

[123] О начале применения артиллерии на порохе на Руси см.: Кирпичников А.Н. Метательная артиллерия Древней Руси (Из истории средневекового оружия VI – XV  вв.). С.22-23; Хан Н.А. Взаимодействие и взаимовляние… С.53, 71-72. Завершение «большой судьбы» кочевников, мобильность которых обеспечивалась  быстротой их коней, как заметил Ф. Бродель произошла во многом благодаря тому как они сами выступили в роли дистрабьютера пороха и пушек  по пространству Евразии. См.: Бродель Ф. Цит.соч. С.112.