Ugra- western Sibiria. Localisation & economical history.

В книге, «ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ

СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ И

ПРОБЛЕМЫ ВЯТСКОЙ ИСТОРИИ»  (Киров -М., 2009) опубликован в приложении материал «К проблеме локализации Югры». 

(с.164-184), который предполагается в доработанном виде опубликовать на английском языке в качестве двух глав–исторической и и\экономической в отдельном издании. Последняя уже подготовлена к печати. В этой связи читающую публику и специалистов прислать на е-мэйл kh-niko@mail.ru свои предложения и рекомендации по части литературы, прежде всего, которые будут с благодарностью рассмотрены. Некоторые знакомые, близко меня знающие, сделали это, как говорится, загодя. Автор, к сожалению, не располагает возможностью лаборантского сопровождения, в связи переоформлением экспедиции, однако постепенно, все наладиться.

Книгу рассчитываю опубликовать в новом году.

Ниже приводится текст из работы.

(Пользуясь случаем, примите поздравления и наилучшее пожелания с праздниками – Рождеством и Новым годом 2017 !).

Доп. 2-е.

Файлы у меня слетают нарочито в нужный моммент, два раза выписывал Ивнов,Гамкрелидзе. «Индеевропейцы….» — 2 раза терял. 1 раз успел вставить, книга вышла в Германии, а теперь не буду. Но прибалты должны знать , что словоЙура с ихнего понимаетсы как Взмореь , в сем.смысле рижское).

2 тома по  1,5 тыщи стр. ПДФ-файл – все могут !

(К проблеме локализации Югры)»

ПРИЛОЖЕНИЕ 1.

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ АРЕАЛЫ ОБИТАНИЯ

РУССКОГО СОБОЛЯ

(К проблеме локализации Югры)

 

Русский соболь – ярчайший представитель пушной фауны России, которого иногда называют «красой земли», играл в древности важнейшую роль в экономическом развитии и товарно-денежных отношениях Древней Руси, Российского государства.

Материалы исторических источников прямо свидетельствуют о значении пушнины как товара, средства обращения и предмета сбора податей. Соболиный мех в составе другой мягкой рухляди входил в состав русского экспорта, посольских памятных даров. Наиболее ранние сообщения о соболе, происходящем с территории Печоры и Югры, мы находим в киевском и новгородском летописании. Соболь нашел отражение и в русском фольклорном эпосе, где соболей называют «заморскими»[1]. Иногда его сравнивали с драгоценными камнями – «камень во как, а выбирать с приметами, как соболь добрый, купит от дешева фунт 2 гривны, а дорого 2 рубля»[2].

Исторические ареалы соболя и других пушных зверей впервые попытался обобщить Н.Я. Аристов, когда создал, пожалуй, первый капитальный труд по истории торговли Древней Руси. Подвинье и Приобье – главные зоны происхождения меха соболя[3]. В исторической литературе неоднократно указывалось на истребление соболя, начавшееся еще в древности. А.Л. Хорошкевич обращала внимание на коммутацию ренты на Руси в конце XV в., вызванной депрессией численности соболя[4]. Постепенное отступление западной границы ареала распространения данного пушного зверка, который в настоящее время локализуется экологами восточнее Сев. Двины и правых притоков Камы, вызвано интенсивной охотой на него[5].

Экология этого зверька имела важнейшее стратегическое значение для средневековой экономики, прежде всего, для экспорта, что автоматические вело к состоянию платежного и серебряного балансов. Важнейший фактор цивилизационного развития общества – экологический ресурс. «Доля России в территории Земли и ее основных экологических характеристик значительно превышает удельный вес планеты»[6].

Секретарь посольства багдадского халифа ал-Муктадира Ибн Фадлан, описывая торговлю булгарских купцов с северными народами, отметил, что из страны Вису булгарские купцы «привозят соболей и черных лисиц». Эмир булгар Алмуш собирал дань соболями, причем шкурка соболя была единицей налогообложения[7].

Согласно сочинению придворного врача Сельджукидов – ал-Марва­зи – автора конца ХI – начала ХII в. – написавший труд «Природа животных», наилучший соболь водился на территории, занятой народом Йура[8], а по данным австрийского дипломата С. Герберштейна[9], относящемуся к первой половине ХVI в., кречеты, используемые в соколиной охоте и «самые черные соболя» водились в горах Северного Урала. «По сю сторону Устюга и Двины, – писал дипломат, – соболя попадаются весьма редко, а около Печеры гораздо чаще и притом гораздо лучше».

В хулагуидском Иране XIII – XIV вв., согласно росписи Рашид ад-Дина, в качестве вознаграждения за выслугу выдавалась соболья шуба только темно-синего, т.е. иссиня черного цвета[10].

Известно, что придворным цветом Аббасидов был черный. В поэтическом изображении Низами сражений Искендера с русами можно найти характеристику соболя только черного цвета. «Его черный как у Аббасидов, зонт пускал камень на чашу бургасов» /союзников русов/, читаем мы в описании седьмого боя Искендера с русами. В описании шестого боя говорится: «Соболь, который по природе черный, происходил только из тех мест» /страны русов – Н.Х./[11]. В этой связи представляется весьма ценным наблюдение английских ученых, писавших о том, что Саманиды регулировали торговлю, чтобы добиться господства над всем мусульманским миром в Средней Азии, ведя наступательную политику в западном Иране. Они направили Аббасидам в 910 г. множество мехов, включая соболей[12], скорее всего темных расцветок[13].

«В Индии, Египте, Андалузии и других странах с жарким климатом северные меха пользовались, как отметил еще Ибн-Фадлан, большим спросом и за них платили большие деньги», – пишет Р. Хеннинг[14].

В оригинальных известиях восточных авторов страна Йюра (Югра) помещена после страны Вису. Последняя расположена на полпути между Булгаром и Йюрой. Известия восточных авторов Х, ХII, XIV вв. о последовательности расположения стран Вису – Йура не вызывает сомнений и в вне зависимости от путевых расстояниях до Йуры, носящие как уже показывалось в литературе информационно-пропагандисткий характер, ее расположение вслед за страной Вису. Это позволило очертить ареал последней как территорию, расположенную в Вятско-Камском междуречье в границах между 57 и 60° с.ш.[15]

Согласно «Выборке из воспоминаний о чудесах разных стран» арабского путешественника из Гранады Абу Хамида ал-Гарнати «А у жителей Йуры нет войны. И нет у них ни верховых, ни вьючных животных – только огромные деревья и леса, в которых много меда, и соболей у них очень много, и мясо соболей они едят. И привозят к ним купцы /Булгара – Н.Х./ эти мечи и коровьи и бараньи кости, а в уплату за них берут шкуры соболя и получают от этого огромную прибыль», – сообщает ал-Гарнати[16].

Считается, что своего максимума булгарский экспорт, в том числе, и оружия в Приобье достиг в ХIII – XIV в., не прекращаясь в ХV – ХVI вв.[17] При этом имеется ввиду сухопутное направление, описанное восточными авторами, которое от Волги до Оби составлял, согласно Ибн Батуте, 40 дней[18] и куда поступали изделия булгарских торевтов, начиная с X в.[19] Окончание пути булгарских купцов в Западной Сибири следует, по-видимому связывать с районом выпадения многокомпонентного клада, найденного в 1893 г. близ с. Терехово Таруского уезда Тобольской губ. Клад, к сожалению, несохранившийся полностью, состоит из 2 русских монолитных (?) денежных слитков, 4 чаш и 10 золотоордынских монет и по младшей монете позволяет датировать 1362 г.[20]

Другой материальный артефакт – находка меча в среднем Обь-Иртышье, введенный в научный оборот В.И. Молодимым[21], документирующий торговлю булгарских купцов и жителей Юры, описанная ал-Гарнати, как наиболее южная, указывает на границы страны Йюра.

Поэтому можно сделать предположение, состоящее в том, что путь булгарских купцов на Югру, описанный Омари и Ибн Батутой, заканчивался не за Полярном кругом в стране Мрака[22], а гораздо южнее. Поворотным пунктом сухопутного по описанию магрибского путешественника XIV в. пути на Югру служило устье Чусовой, документируемым кладом Варейко 1884 г. Чусовской волости Пермского уезда, который состоит из 3-х ладьевидных сомов-слитков с весовой нормой около 202 г., являющейся нормативом литья финансового инструмента Золотой Орды в период 1300 – 1370-е годы[23].

Пушная фауна играла огромную роль у автохтонного населения, среди которых был и соболь, выступая в роли валюты, а также средством обращения и сбережения. Об этом свидетельствуют как исследования этнографов Западной Сибири[24], так и раскопки археологов. Можно привести в качестве примера стопку мехов, найденной в погребении № 19 Нижняя стрелка на Ветлуге Г.А. Никитиной[25].

Однако подобные примеры являются лишь иллюстрацией в пространственной атрибуции соболя. Следствием такой атрибуции является локализация некоторых неясных с географической точки зрения исторических источников.

Методика локализации исторических явлений через призму изучения экосистем совершенно отчетливо получила распространение в отечественной науке[26].

Берестяная грамота № 724, датируемая В.Л. Яниным зимой 1166/1167 г., имеет локализацию в пределах Арктики и Субарктики. «От Савы поклонанее к братье и дружине. Оставили ма были людьи; да остатъ дани исправити было имъ досени, а по первому пути послати и отъбыти проче. И заславъ Захариа въ вере уроклъ: «Не даете Саве ни одиного песца хота на ниъ емати. Сам в томъ…»[27]. Комментируя этот документ, Янин сопоставил ее с летописными событиями 1193 г.[28]

Грамота однозначно свидетельствует о вине Савы, от которого отложилось податное население, ввиду превышения полномочий сборщиком: «Сам в том». Отсутствие в составе дани соболя и наличие экологического индикатора – песца позволяет локализовать сферу ее действия севернее полярного круга, известного арабским авторам как побережье Черного моря. Широтная локализация, в этой связи, показывает на территорию от устья Сев. Двины до Обской губы.

Южную границу действия приведенного документа – Северный полярный круг, северную границу обитания соболя, определить иначе как методикой определения ареала обитания соболя не удается.

Определение исторического ареала обитания данного пушного зверька положительно влияет на пространственную атрибуцию Югры. Локализация Йюры – летописной Югры, куда «старые мужи» совершали походы за данью на «Югру и Самоядь» (ПВЛ, с.107-108, 245; 126-127, 265), находящаяся в Приобье аргументируется следующим. На основе сочинения придворного врача Сельджукидов ал-Марвази – автор конца XI – начала XII вв., сообщавшего о «Черней земле», восходящее к ал-Гарнати о «Черном море», Б.Н. Заходер, рассмотрев топонимию устья Сев. Двины (Морж-гора, Усть-морж), убедительно показал где добывали моржей, кость которого шла на изготовление рукоятей кинжалов, – булгарские купцы достигали Беломорья именно в этом месте[29], поэтому легендарные йаджудж и маджудж Ибн Фадлана можно локализовать на побережье Сев. Ледовитого океана между устьями Сев. Двины и Оби[30].

Экология соболя, обитавшего в кедровых лесах, подтверждается сообщением ал-Гарнати, сообщавшего об обитании последнего в «поясе огромных деревьев и лесов», на территории Югры. Южная граница обитания соболя и распространения кедровника не опускается ниже 57 параллели. В эту территорию входят ареалы распространения восточной и, специально изученной Н.В. Федоровой, византийской торевтики, поступавшей сюда Северным морским путем. Начало такого распространения совпадает с Северным полярным кругом, что как раз совпадает с северной границей распространения кедровых лесов, которые, согласно исследованиям экологов, являются естественной средой обитания соболя. Сюда следует добавить выписку из Югорского дорожника С. Герберштейна, где сообщается об экологии соболя: «там растут деревья кедры, среди которых водятся самые черные соболя»[31]. Археологические исследования не обнаружили на территориях севернее Полярного круга, прежде всего на Ямале и Гыдане, т.е. нижнем Приобье, остеологических остатков соболя, тогда как кости песцов встречаются постоянно[32]. Работы экологов показали, что современная северная граница популяции соболя расположена в пределах полярного круга, тогда как южная – в пределах 54° с.ш.[33] Совпадение показаний источников относительно обитания соболей в поясе «огромных деревьев и лесов» /ал-Гарнати/, не позволяет принимать во внимание те положения информаторов Ибн Фадлана, того же ал-Гарнати и других авторов, утверждающие, что народ и страна Йура располагается на побережье Черного моря – море Мрака, т.е. Северного Ледовитого океана[34].

Таким образом, данные топографии находок, являвшиеся предметом торговли и денежного обращения народа страны Йюра, экологической топографии обитания пушного зверька – соболя, позволяют локализовать страну Йюра – Приполярный Урал – Среднее Приобье.

Кроме того, отсеченные данные позволяют предположить, что летописная самоядь – это население Ямала и, возможно, Гыдана.

***

С самого начала взаимоотношений населения Югры-Йюры с Русью устанавливаются даннические отношения, регулярность и периодичность сбора податей документируется летописными известями, начиная с XII в.

Гигантский потенциал меховых ресурсов Северо-востока Европы находит неоднократное освещение в летописных известиях, начиная с «Повести временных лет» (ПВЛ, с.107-108, 245; 126-127, 265), как установил в свое время А.Н. Насонов с середины XI вв.[35], а регулярность сбора дани, в частности с Югры, документируется летописным известием под 6701/1193 г. (НПЛ, с.40-41, 232-233), когда югорцы вынесли новгородцам положенную дань «…льстьбою ревуще тако» со словами: «копимъ сребро и соболи и ина узорочья, а не губите своихъ смердъ и свои дани», а льстяще ими, а вое копячи…»[36]. Практически аналогичная ситуация сложилась и 1446 г., когда новгородцы, собрав 3-х тысячное войско, напали на города и станы Югры. И тогда жители Югры заявили: «мы хотим вамъ дань даяти, а
хотим счестися и указати вамъ стан и островы, уречища» (НПЛ, с. 425)[37]. Следует напомнить мысль А.Н. Насонова, который заметил, что в данном известии летописи речь идет об учете населения, которое осуществлялось местными властями[38]. К выплате дани готовились заблаговременно и платили регулярно[39], что подтверждает вывод И.Я. Фроянова, заметившего по этому поводу: «Дань собиралась в размерах, определяемых договором, и, кроме того, взималась постоянно, или ежегодно. В этом состоит главная особенность даничества сравнительно с военным грабежом и контрибуцией»[40].

Заметим, что в летописях не нашли отражения события, связанные с обычным развитием даннических отношений Новгорода с Югрой. Источники предоставляют сведения, связанные с Югрой, когда новгородские данники подвергались нападениям третьих лиц. (НПЛ, с. 38, 229; 99, 342), что явилось основанием для выводов о непрочности позиций Новгорода на далекой территории внешнего пояса его колоний. События XIV в., известные нам по летописям, связаны в основном с взаимоотношениями двинян со своей метрополией. В Новгородской летописи под 6831/1323 г. сообщается о нападении устюжан на новгородцев, «хто ходилъ на Югру», которых взяли в плен и ограбили (НПЛ, с.97, 339). Военные походы на соседей в эпоху средневековья являлись проявлением традиции военной культуры, когда военный поход – «это своего рода возмездие за оскорбление»[41], т.е. ответ за предшествующую обиду.

В традициях военной культуры эпоху средневековья, был необходим адекватный ответ, который следовал незамедлительно. Устюжская кампания новгородского князя Юрия Даниловича весьма неплохо описана в литературе[42]. Представляется, что новгородцы, возглавляемые вторым московским князем Юрием Даниловичем, «взяша Устюгъ на шит» зимой 1324/1325 г.[43], а поскольку конфликт должен быть разрешен достаточно быстро даже по современным меркам, то нападение устюжан на югорских сборщиков дани должно было состояться по нашем мнению не в 1323, а летом 1324 г.

Как симметрия выглядят события 1364 и 1365 гг., сохраненные нам новгородским и тверским летописанием.

Зимой 1364/1365 г. новгородские ушкуйники под предводительством Александра Обакуновича и Степана Ляпы ограбили новгородские владения на Оби, а также земли на Северной Двине, платившие дань Новгороду. Окончание записей статьи под 6872 г. Софийской I летописи старшего извода звучит следующим образом: «тое же зимы приехаша съ Югры новгородци дети боярскые и люди молодые, и воеводы Александрь Абакуновичъ, Степанъ Ляпа въеваша по обе реки до моря, а другая половина рати на верхъ Оби въеваша, и двиняне противу их полком, и биша двинянъ на Курье» ПСРЛ. Т.6. В.1, стб.436). В историографии ушкуйников данный поход прочно вошел как последний, совершенный новгородцами в пределах Севера, после этого, как считается, ушкуйников направили на Волгу. Датировка данного события хорошо согласуется с последующими известиями наших летописей[44]. Согласно Рогожской летописи в 1365 г., двиняне, взяли новгородскую Курью, после того как новгородцы, ежегодно собиравшие дань, «поидоша из Югры» (ПСРЛ. Т.15. Вып.1, стб.81). Таким образом, двиняне ответили Новгороду за нападение ушкуйников. Это, впрочем, не помешало новгородцам-«югорцам», т.е., лицам собиравшем дань с Югры построить в Новгороде в том же 1365 г. каменную Троицкую церковь (НПЛ, с.369). Последнее говорит о колоссальных доходах новгородцев в торговле с Югрой.

Уникальность записи Софийской летописи под 6872 годом состоит в том, что позволяет связать по крайне мере среднее течение Оби с летописной Югрой. Следовательно, зимой 1364/1365 гг. ушкуйники проникли, наверно, несколько выше по течению Оби, чем современный Ханты-Мансийск, поскольку по словам египтянина Нумана, территория Золотой Орды простиралась до Иртыша[45].

Можно утверждать, новгородцы знали источники поступления серебра к югорцам, как это следует из рассказа Гюраты Роговича, возможно,
под 1114 г.[46], поэтому видимо препятствовали торговым связям булгарских купцов с югорцами. Вероятно, и в Булгаре знали источники поступления соболей к русам, как это следует из сообщения Гардизи (XI в.)[47]. Русские по тепенно вытеснили булгар из бассейнов Двины, Камы в Приобье[48].

В литературе, в частности А.Л. Хорошкевич, обращалось внимание на эфемерность управления Новгородом одной из своих колоний внешнего пояса новгородско-княжеских докончаний. Результаты походов новгородцев в 1193 и 1446 г. однозначно свидетельствуют о потенциале достойного отпора местными жителями новгородцам, очевидно, превышающими свои полномочия в сфере сбора дани. Археологические свидетельства, сообщения Повести временных лет показывают о материальной возможности подобного отпора.

Географическая клаузула новгородско-княжеских докончаний наиболее консервативна в существовании в течение более чем 200-летнего периода их в качестве международно-правовых актов с вполне конкретной локализацией территорий, т.е. имеющие конкретное адмнистративно-по­датное назначение, где названные территории нигде не накладываются друг на друга.

Клаузула внешнего пояса новгородских колоний «Пермь – Печора – Югра» не является штампом или фразеологической формулой, но живым источником, согласно которому мы можем судить о потенциале новгородских владений его внешних территорий. Об этом прямо свидетельствует грамота 1474/75 г., выданная Новгородом Троице-Сергеевому монастырю на право беспошлинного провоза товаров по Двине, где в отличие от предшествующей грамоты 1450 г. «исключалась Вологда, на которую в то время Новгород не решался претендовать»[49].

Следует заметить, что Пермь оспаривалась Новгородом у Москвы в течении всего XIV в. Специальные историко-географические наблюдения на одной из дефиницией данной клаузулы – Пермью, показали, что под
этой территорией, которая с 1333 г. стала административно подчиняться Москве именовалась территории бассейна р. Вычегда[50].

В этой связи, заметим, что Иван Калита и вслед за ним Дмитрий Иванович в своей политике расширения за счет Новгорода своих податных территорий на Северо-востоке Европы в период с 1333 по 1389 гг., используя как дипломатические, политические меры, наказывая Новгород за походы ушкуйников в 1360 – 1370-е гг., получали все новые и новые территории на Северо-востоке Европы. Такая политика объективно способствовала вытеснению золотоордынских купцов, которые принуждены были получать меха с территории среднего Приобья, что объективно приводило к конкуренции булгарских купцов с Новгородом.

Страна Йюра – Югра встречается как Югория в «Записках…» С. Герберштейна, относящиеся к первой половине XVI в.[51] Здесь приводятся фантастические сведения о ее локализации, свидетельствующие, между тем, о потере исторического названия – значения в глазах народов Европы – там стали употреблять термин Сибирь[52].

Последний раз в источниках Югра как податная территория русского государства упоминается в Пустозерской платежнице 1574/1575 гг., согласно которой «…прихожие казаки ходят на морской промысел и в Югру з гостьми, пустозреский данщик емлет с них на государя явки по две денги с человека». Население, т.е. самоядь югорская давала «по шти сороков соболей в год»[53].

Данные письменных источников великолепно документирует культовое значение пушной фауны, в частности, у населения Перми Вычегодской. В «Житии епископа Стефана Пермского» в споре со Стефаном, местный жрец Пим, обосновывая преимущество языческой веры в сравнении с
православной, сообщает о богах, которые «дают ловлю все елико … белки или соболи, или куницы, или рыси и прочаа ловля наша»[54] /Рис. 1/.

Известно, что истребление соболя вызвало коммутацию ренты, которая с XV в. с территории Перми стала взиматься в денежной форме. Однако сведения письменных источников, как арабо-персидских, так и пермских и западноевропейских, позволяют уверенно отодвинуть западную границу обитания соболя. В историческую эпоху в бассейне р. Вятки исчезли, обитавшие доселе млекопитающие выхухоль, соболь, бобр, горностай, а также белка. Соболь пришел в бассейн Вятки из Сибири в связи с распространением темнохвойной тайги. Кстати, наиболее ценные породы белки обыкновенной также обитают в Сибири[55]. Добавим, что на Пижме, правом притоке Вятки, имеется населенный пункт под названием «Соболи»[56]. Приведенные материалы, таким образом, позволяют отодвинуть западную границу промыслового значения соболя до р. Ветлуга и Северная Двина.

 

Рис. 1. Охотничий календарь коми (по «Археологии Республики Коми»).

Fig. 1. The hunting calendar of komi (by «Republic Komi Archeology»).

 

Выяснение исторического ареала, где соболь имел промысловое значение, позволяет получить новое направление в исторической экологии данного зверька и пушной фауны в целом. В системе национального богатства важнейшее значение имеет учет природных ресурсов, куда пушнина, согласно национальному счетоводству (СНС), разработанному в Институте экономике РАН на основе методических рекомендаций ООН и Всемирного банка под руководством Л.И. Абалкина, относится к некультивируемым природным ресурсам. При этом, метрология и методология подсчетов состоит на учете мировых цен и рентных выплат[57] Представляется, что потенциал добычи пушных зверей в средневековье, осуществленный с помощью ретроспекции современных данных, позволит установить некоторые параметры потребления пушнины в средневековую эпоху. Последнее обстоятелсьтво интересно тем, что отражает  количественную основу «государственной экономии», называемой так несколько позднее В.Н. Татищевым.[58].Сведения, которые могут быть привлечены в качестве отправной точки для изучения, выглядят, согласно монографии, выпущенной под редакцией А.А. Насимовича, следующим образом[59].

Они показывают, что с территории Зап. Сибири и Урала с площади пихтово-елово-кедровых лесов в результате промысла получали 0,2–0,62 шкурки соболя с 1000 га. Оговоримся, речь идет о готовых изделиях, а не о пойманных или погубленных зверьках[60]. Таким образом, зная площадь охотничьих угодий, можно установить общую численность шкурок, которая могла быть поставлена на рынок. Отодвинув западную границу исторического обитания соболя до Ветлуги, а, начав ее от устья Печоры, примем восточную границу, откуда бы могла осуществляться поставка пушнины русским данникам – это 80° в.д., (хотя нельзя исключать того факта, что до XVI в. жители Приенисеья могли торговать с русскими пушниной опосредованно), а также приняв северную и южную границу обитания объекта нашего исследования между Сев. Полярным кругом и 54–58° ю.ш., мы получим площадь с которой собирали «урожай» шкурок, равную 2 млн. 160 тыс. кв. км.

Среднегодовой выход шкурок куньих пород рода Martes, прежде всего соболя, приведенных в работе А.А. Насимовича, данные которой широко здесь используются, осуществлен картографически с учетом материала конца 1950 – начала 1960-х гг, т.е. до начала добычи тюменской нефти[61]. По продуктивности угодий Приуралье и Зап. Сибирь разделена на две площади: с выходом 0,2 и 0,6 шкурки с 1000 га тайги, каждая – 10,4·10⁵ км² и 11,2·10⁵ км² соответственно. Произведя небольшие вычисления, мы получим 88 тыс. шкурок в год. Таков объем потенциала внутреннего продукта земель Восточной Европы, который был в течении XII – XV вв. практически статичен. При цене шкурки этого пушного зверька на внутреннем рынке Руси равной 109 – 82 г в XIII – XV вв. эта составляющая ВВП Древней Руси может оцениваться в серебре как 9,592 и 7,216 т/г соответственно. Экспортный потенциал приведенных цифр переоценить трудно.

Данные цифры получены в результате анализа стоимости шкурки соболя, которая составляла в течение всего рассматриваемого промежутка времени 4 гривны. Девальвация основной гривны – с 7,5 до 10 в XIV – XV в.в. уменьшает, как будто, содержание серебра в ней. Однако для нас важно установление стоимости шкурки соболя выраженное в серебре во внутренних ценах Древней Руси.

Установление подобного экономического показателя, равного во всех направлениях, демонстрирует высокую конкуренцию за рынок пушнины, каковой была Югра, что нуждается в дальнейшем изучении. Заметим, что в современной западной литературе концепция «престижная экономика», «престижные ценности» основана на археологическом интересе, все больше поворачивающемся к политическим зависимостям[62].

Однако соболь – элитный экспортный товар, тогда как наиболее массовым товаром служила белка, которой экспортировалось 5 сортов. Высший сорт шёнверк стоил 30 прусских марок, причем, как установлено, эта цена имела одинаковую величину во всем балтийском регионе – это была закупочная цена, такое явление могло быть объяснено действием тарифных ограничений Ганзейского купеческого союза[63], объединявшего 72 (73) города, известного как по русским, так и по немецким документам и обширной историографии.

Известно, что перед кризисом  1998 г.. завышенный валютный курс имел разные последствия для разных социальных слоев.. «Для нового класса бизнесменов, — пишет, в частности, Дж.Стиглиц /Stiglitz J.E./, —  он был благодеянием. Они тратили меньше рублей на покупку своих «мерседесов», своих сумочек от Шанель и импортных итальянских деликатесов. Для олигархов, пытавшихся выводить свои деньги из страны, завышенный курс рубля также был благодеянием – ведь это означало, что они могут  получить больше долларов за свои рубли, пряча прибыль  на счетах инсотранных банков».[64]

Несколько отклоняясь от темы, следует заметить, что торговые ограничения и тарифная политика Ганзейского купеческого союза нуждается в специальном историко-экономическом осмыслении, поскольку предварительный анализ материала показывает, предметом регулирвания были подвержены как русские купцы, так и собственно немецкие (т.е. иноземные), непосредственно в Новгороде. Так, например, меха в Новгороде должны были закупаться только в количестве 1000, 500, 250 шт.[65] Немцам запрещалось продавать в розницу привозные товары, методом разноса по домам, а взвешивать дефицитные для Новгорода цветные металлы, как-то свинец, олово или серебро следовало на собственных весах, исключая княжеские. Но, самое, главное на наш взгляд, ограничение для иностранцев состояло в том, что им категорически запрещалось привозить товары в Новгород на сумму, превышающую 1 тысячу марок под угрозой конфискации ганзейской же конторой[66]. Причем, приведенные ограничения в целом прописаны в так называемой IV скре (устав schra, scharage, scharageb — слово, имеющее скандинавское происхождение). Можно сделать осторожное предположение, состоящее в том, что речь не идет о дискриминационных мерах, скорее речь идет о емкости средневекового рынка и поддержании, в связи с этим, уровня цен.

Таким образом, рассматриваемое явление есть предтеча Генерального агентства по торговле и тарифам, созданное в 1945 г. Историю международных организаций, регулирующих свободу торговли, можно найти в учебнике П.Р. Кругмана и М. Обстфельда, где излагаются первые действия, приведшие к подобным торговым регулированиям, начатые США в 1930 г. В последующем главными принципами ГАТТ были: субсидирование экспорта, квоты и пошлины[67].

Приведенная цена закупки главного экспортного товара Руси не входит ни в одну позицию мер ГАТТ. Видимо здесь дело в законе одной цены, и, чтобы не отклониться от адекватного толкования, приведем его полностью. Закон одной цены гласит, что «на конкурентных рынках, на которых отсутствуют транспортные расходы и официальные торговые барьеры (например, торговые пошлины), один и тот же товар, реализуемый в разных странах должен продаваться по одинаковым ценам, если эта же цена выражена в одной и той же валюте»[68].

В нашем случае цена выражена в одной и той же валюте – серебре, транспортные расходы (фрахт судов) были ничтожены, а пошлины в Новгороде отсутствовали и кажущаяся разрешимость проблемы возможна с той лишь разницей, что речь идет о цене закупочной, позволяет говорить, что должна быть такая торговая площадка вне естественно союза Ганзы, где цена должна превышать одинаковую цену закупки этого товара, т.е. обменный курс серебра, выраженный через этот товар в этой стране-покупателе должен выходить за рамки действия «одной цены» приведенного закона[69].

Разумеется, что цена 4 гривен русского соболя, установленная для периода с конца XII по конец XV вв. внутри Руси не отражает существа Закона, поскольку относится к внутреннему денежному обращению и имеет отношение к абсолютной ренте государства, извлекаемой на торговле этим, пожалуй, главным экспортным товаром. Одна (единая) цена закупки белки на Балтике не позволяла новгородцам осуществлять демпинг экспортными товарами, свидетельствующий в свою очередь об оторванности внешней торговли в средневековье от экономики натурального хозяйства,[70] что по определенной аналогии, приведенной Р.С. Гринбергом, означает: до финансового кризиса Россия имела недиверсифицированный экспорт и сырьевую экономику[71].

Если  сранивать нынешнее, но докризисное положение стран Восточной Прибалтики, вступившие в ЕС в той лишь части, распротсраняющиеся на вышеиложенную тему, следует обратить внимание на разработки специалистов показвшие, что  при отсутсвии  внутрирегиональной торговли членство в ЕС позввлит странам Балтии более продуктивно использовать пространство и рынки, обеспечив им конкурентное по сравнеию с соседними областями России преимущетво.[72]

С позиций финансово-валютной политики и определения приоритетов[73] следует рассматривать посылку новгородцами отряда на Югру в 1446 г., где они, как известно, могли получить только самый дорогой по стоимости мех соболя. Изложенные в данном приложении положения позволяют заключить, что новгородские денежные власти испытывали потребность в срочном погашении дефицита внешнеторгового баланса, который выражался в серебре, поскольку становится понятным, что получить только лишь белку для экспорта можно было бы из менее удаленных колоний.

Изложение и анализ современных событий глубже позволит понять  историческую ретроспективу.. Дж Стигнлиц, в частности, пишет: «..во Всемирном банке поняли, к чему клонится дело, еще в начале 1998 г., когда выяснилась тенденция к падению цен даже ниже российских издержек добычи плюс транспортировки. При существовании в тот период валютном курсе нефтедобывающая промышленность России могла стать нерентабельной. Тогда девальвация становилась неизбежной».[74]

Завершая рассмотрение цен и направлений движения такого товара как мех соболя, обратим внимание на то, что в состав поминок (посольских даров) в XV в. входило по 300–500 горностаев, а у одного купца было на руках до 51 шкурки этого зверька[75], когда стоимость шкурки соболя на внутреннем рынке Руси составляла 82 г., если точнее: 81,9 г.[76] Но, поскольку, данные Ибн Батуты показывают 2,5 кратное превышение цены горностая в сравнении с соболем (1000 динаров и 4000 динаров соответственно), что составит 204,75 г. (81,9 Х 2,5). Следовательно, закупка горностая для поминок обходилась казне в 61,425 кг (за 300 шкурок) кг и 102,375 кг серебра (за 500 шкурок) серебра. Естественно предположить, что в Орде дары и поминки шли по гораздо более высокому курсу. И последнее. Первоначальная цена партии шкурок горностая, имеющаяся на руках одного купца составляла 10442,25 г. серебра.

Изложенное позволяет заключить.

Современный ареал обитания соболя, установленный экологами на западе простирается не дальше Печоры и правых притоков Камы. Ретроспективные исследования экологов, данные топонимии, а также, арабо-персидские; русские и западноевропейские письменные источники позволили отодвинуть исторический ареал обитания соболя, имеющий промысловое значение, до р. Ветлуга и Северная Двина. Наиболее качественный сорт собольего меха добывался на территории занятой народом Йюра – Югра – Угра, которую следует связывать со средним Приобьем и Приполярным Уралом. Задаваясь вопросом об установлении связи между словом Югра и названием венгров (ungri), крупный венгерский лингвист П. Хайду показал[77], что с лингвистической точки зрения и ханты и манси соответствуют Югре, но – с чем нельзя не согласится – связь венгров как насельников страны Югории выглядит спорной[78].

Экологические условия обитания данного пушного зверька предполагают его отсутствие в местностях, где не растут кедры. Исторические источники также показывают обитание соболя на территориях кедровников. Локализация таких стран как Пермь, Вису позволяет более уверенно смотреть на локализацию Йюры – Угры как на Приобье. Данные анализа топографии археологических находок, среди которых отметим ювелирные изделия булгарского производства, изделия византийских, восточных и булгарских торевтов, а также находки боевого наступательного вооружения в среднем Обь – Иртышье, позволяют уверенно очертить южную и северные границы страны Угра-Йюра между 54° с.ш. и Северным полярным кругом. Именно с данной территории происходят самые лучшие сорта собольего меха. Также с данной территории, что замечено еще А.Я. Смирновым, происходят находки драгоценной художественной посуды, которые открываются и в настоящее время. Изменилась, кстати, и точка зрения на их использование. По данным А.В. Бауло, изображения на блюдах, в том числе и на вновь обнаруженных, трактуются и как размышления о возникновения земли, и как отражение процесса христианизации автохтонного населения среднеазиатскими миссионерами[79].

Логистика вывоза меха Новгородом через устье Печоры, Сев. Двины, Онегу и Ладогу в Прибалтику в Западную Европу имела доходность до 42 раз превышающую первоначальную[80]. Доходность булгарской торговли соболем была едва ли меньшей в 36 раз и в направлении Индии, куда пушнина поступала через Булгар – Ургенч и Центральную Азию /Рис.2/.
Рис. 2. Карта-схема поступления серебра в Восточную Европу и встречного потока наиболее высококачественного сорта пушнины (соболя).

Условные обозначения: 1. Ареал добычи серебра в Центральной Европе и направления поступления серебра из него – 1 – из Германии;
2 – направление поступление серебра из Чехии, Богемии и Венгрии;
3 – направление поступление серебра из Венеции и Тану;
2. ареал добычи соболя; 1 – поступление меха в Новгород; 2 – поступление меха в Москву; 3 – поступление меха в Булгар и далее в Тану, Персию и Индию.
3. Движение серебра, отложившегося в кладе Средне-Ахтубинское 1864 г. Астраханской губ.

Показатель доходности югорского меха играет важную роль в установлении степени взаимодействия двух сил в борьбе за пушной рынок Югры. «Доказанные запасы» пушнины соболя даже по данным середины XX в. с территории Приуралья и Зап. Сибири составляли 88 тыс. шкурок в год, что в мировых ценах XIII в., рассчитанной по данным биржевой площадки в Брюгге, было эквивалентно до 350 тонн серебра[81]. Йюра-Югра-Угра – богатейшая страна, известная арабам с Х в., начиная с XI в. являлась податной территорией Новгородской феодальной республики. Не всегда сбор податей заканчивался благополучно. Население, в случае превышения полномочий сборщиками даней, оказывало как пассивное сопротивление, растворяясь в бескрайних просторах тайги, так и прямое вооруженное противодействие, имея соответствующее вооружение.

Новгородско-княжеские договора, традиционность формуляра которых, в том числе в части географической клаузулы, существовала на протяжении более чем 200-леттнего периода в части, касающихся Югры, соответствует данным, которые мы привели в данной работе. Решительное наступление московских великих князей на новгородские податные территории на Северо-востоке Европы в XIV в. все более вытесняло новгородцев на Югру, заставляя их, объективно конкурировать с булгарскими купцами. Такое положение делало Югру для Новгорода самой значимой территорией внешнего пояса его колоний. Подытоживая,

[1] Хорошкевич А.Л. Торговля Великого Новгорода с Прибалтикой и Западной Европой в XIV – ХV вв. М.: Наука, 1963, с.51, прим.19.

[2] Сыроечковский В.Е. Гости-сурожане. М.-Л.: ОГИЗ, 1955, с.61.

[3] Аристов Н.Я. Промышленность Древней Руси. СПб., 1856, с.3-5.

[4] Хорошкевич А.Л. Указ. соч., с.63-64.

[5] Соболь, куница, харза / Ответ. ред. А.А. Насимович. М.: Наука, 1973, с.24-26, 53, рис.11.

[6] Медведев В.А. Перед вызовами постиндустриализма. Взгляд на прошлое, настоящее и будущее экономики России. М.: Альпина Паблишер, 2003, с.244, табл.16.

[7] Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу АШИД1-922 г. Харьков: изд-во Харьковского гос. ун-та, 1956, с.138, 140.

[8] Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Горган и Поволжье в IХ – Х вв. М.: Изд-во «Восточная литература», 1962, с.114-115.

[9] Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А.И. Малеина и А.В. Назаренко. М.: Изд-во МГУ, 1988, с.128.

[10] Рашид ад-Дин. Переписка. Перевод, введение, комментарий А.А. Фалиной. М.: Наука ГРВЛ, 1971, № 37, с.280.

[11] Низами Гянджеви. Искендер-намэ /Пер.с фарси А.Э. Бертельса и А.К.Арнендса. Баку: Элм. 1983, с.326, 313.

[12] Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus. L.-N.Y: Longman, 1996, р. 64.

[13] Данные экологов показывают, это даже современный ретродуцированный соболь только 21% имеет темный окрас. При этом утверждается, что географическая изменчивость окраски соболей выражается в количественном соотношении различных цветовых пропорций. Подробней см.: Соболь, куница, харза, с.43-45.

[14] Р. Хеннинг. Неведомые земли. Т.2. М.: Изд-во иностран. лит-ры, 1961, с.261.

[15] Хан Н.А. К истории налоговых сборов на Вятке // Вестник РАН. 2004. Т.74. № 8, с.710.

[16] Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153 гг) / Публ. О.Г. Большакова, А.Л. Монгайта. М.: Наука ГРВЛ, 1971. с.33. Соболь – хищный зверь, его мясо в пищу не употребляется.

[17] Фёдорова Н.В. Золотоордынская торевтика в Приобье // Исследования по средневековой археологии лесной полосы Восточной Европы. Сб. статей. Ижевск: УдмИИЯЛ УРО РАН, с.202-203; Малоземова О.В. Торговля Руси с «Югрой и Самоядью»: исторические мифы и археологическая реальность // Россия и Восток: Археология и этническая история. Омск, 1997, .с.80-84.

[18] Дж. Мартин, используя сведения Бируни, пишет, что путь из Волжской Булгарии до страны Йюра занимал 32 дня. См.: Martin J. Treasure of the land Darkness. The fur trade its significance for medieval Russia. Camb. Camb.un.press, 1986, p.21.

[19] Фёдорова Н.В. Культурные связи // Угорское наследие. Екатеринбург: Внешторгиздат-ДИАКОМ, 1994, с.66. Об этом свидетельствуют сайгановские и сургутские находки булгарских торевтов в Приобье. Фёдорова Н.В. Золотоордынская торевтика в Приобье, 1991, с.193-203.

[20] Bauer N. Die Silber- und Goldbarren des russischen Mittellaltters: Eine archaologische Studie // Numismatische Zeitschrift. Bd.64. Wien, 1931, с.71, № 145.; Фёдоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет. Основные периоды развития денежного обращения в Золотой Орде // Нумизматика и эпиграфика. Т.1. 1960, с.153. № 127; Адамов А.А. Археологические памятники города Тобольска и его окрестностей / Ответ. ред. А.В. Нескоров. Тобольск – Омск, 2000, с.63; Янюшкина /Глазунова/. Рубль XIV – XV вв. // Нумизматика на рубеже веков. Нумизматический сборник. 2001. Ч.XV, с.139. № 42.

[21] Молодин В.И. Находка меча из Западной Сибири // Изв. СО АН СССР. 1976. № 11, с.125-127.

[22] Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т.1. Извлечения из сочинений арабских. СПб., 1884, с.297-298. Впрочем, сам Батута туда ехать отказался ввиду «больших хлопот» и «малой пользы» [Там же, 1884, с.297]. «Страна мрака» в переводе Х.А. Гибба выглядит как «Darkness», которая топографически не совпадает с Печорой, как иногда можно встретить в литературе. См.: Ibn Battuta. Travels in Asia and Africa 1325-1354 / Translated and selected by H.A.Gibb. L.: George Bovtlage and sons ltd. 1929, p. 150.

[23] Bauer N. Op.cit, с.91. № 204; Ильин А.А. Топография кладов серебряных и золотых слитков. Труды нумизматической комиссии. 1. Петроград, 1921, с.39. № 164; Сотникова М.П., Спасский И.Г. Русские клады слитков и монет в Эрмитаже // Русская нумизматика ХI – ХХ вв. Материалы и исследования. Л.: Аврора, 1979, с.60; № 48; Хан Н.А. Действие и взаимовлияние Руси и Орды в области экономики и кредитно-денежной политики в XIV в. М.: Ин-т экономики РАН, 2005, с.127-156.

[24] Головнёв А.В. Историческая типология хозяйства народов Северо-Западной Сибири. Новосибирск: НГУ, 1993, с.57-58.

[25] Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1999, с.195.

[26] См.: Историческая экология и историческая демография. / Сб научных статей. Под ред. Ю.А. Полякова. М.: РОСПЭН, 2003. С.6, 7, 13, 21, 36.

[27] Новгородские грамоты на бересте: Палеография берестяных грамот и их внестратиграфическое датирование / Янин В.Л., Зализняк А.А. Т.10. Из раскопок 1990-1996 гг. М.: Рус. словари, 2000, с.21-25. Перевод: От Саввы поклон братьям и дружине. Оставили меня люди, да остаток дани приказал собрать им до осени, а по первопутку /первому снегу/ послать и убыть прочь. И заставил их Захар сказав: «Не давайте Савве ни одного песца в любом случае. Сам виноват в этом…». Ср.: http://gramoty.ru/index.php?no=724&act=full&key=bb

[28] Точно также данный исследователь по существу контаминирует историческое лицо событий 1193 г. с надписью на гурте Белозерской находки печати, где написано «Ядрей писал», что может быть простым ономастическим совпадением, хотя значение самой находки на Волоке отрицать нельзя. См.: Янин В.Л., Гайдуков П.Г. «Ядрей писал» // Нумизматика. 2004. № 5, с.12-13; Они же. «Ядрей писал» // Восточная Европа в Средневековье. К 80-летию В.В. Седова. М.: Наука, 2004, с.272-273.

[29] Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т.2. Булгары, мадьяры, народы Севера, печенеги, русы, славяне. М., 1967, с.92. До истоков Сев. Двины булгарские купцы, как показала Дж. Мартин, используя сообщения Бируни, добирались по маршруту Волга – Унжа – Юг. См.: Martin J. Op,cit., p.22. Хотя, мог использоваться и иной вариант: Кама – Вятка – Молома – Юг.

[30] Подробней см.6 Гл.1.

[31] Герберштейн С. Указ. соч., с.161.

[32] Фёдорова Н.В. Призраки и реальность ямальской археологии // Рос. археология. № 2, 2002, с.99-109; Головнев А.В. Указ. соч, 1993, с.55, 194.

[33] Соболь, куница, харза, с.24-26, 53, рис.11; Монахов В.Г. Соболь Урала, Приобья и Енисейской Сибири. Екатеринбург: БКИ. 1995, с.23.

[34] А.Л. Монгайт приводит цитату из книги Р. Хёнинга «Неведомые земли», отсутствующую у В.Г. Тизенгаузена. В описании Омари по Р. Хёнингу: «За Югрой живет на берегу морском народ, пребывающий в крайнем невежестве. Они часто ходят в море». См.: Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати.., с. 104-105, прим.76.

[35] Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М.: Изд-во АН СССР, 1951, с.80.

[36] События, изложенные в Новгородской первой летописи как старшего, так и младшего изводов под 6701 г. нуждаются в самостоятельном изучении и в историографии, как правило, использовались лишь описание события, связанные с процессом расширения новгородской податной территории.

[37] Данное известие находится в самом конце Новгородской первой летописи младшего извода, изучение которой не позволяет утверждать об обыденности описанных в ней событий. Скорее всего, рассматриваемый поход призван был предотвратить последовавший затем финансовый кризис, произошедший в конце 1446 г. По этому поводу В.М. Маевский заметил, что в эпоху монометаллизма «финансовые катастрофы всего лишь краткие, хотя и болезненные эпизоды в истории экономического развития». См.: Маевский В.М. Статистика роста, деньги и эволюционная теория. М.: Гос. Ун-т управления, 2006, с.15-16.

[38] Насонов А.Н. «Русская земля», с.111.

[39] Khan N.A. The history of vessel (on issue of money counting in 13^th century Russia) // Archaeology, Ethnology & Anthropology of Eurasia. 2004, № 1 (17), p.80-81.

[40] Фроянов И.Я. Рабство и даничество у восточных славян. СПб.: Изд-во СПб ун-та, 1996, с.274.

[41] Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX – XII веков. М.: Языки русской культуры, 2001, с.189.

[42] Fennell J.L.I. The Еmergence of Moscow. 1304-1359. L.: Secker and Warburg, p.101; Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2005, с.55.

[43] Хан Н.А. К истории налоговых сборов на Вятке, с.711.

[44] Там же, с.713.

⁵²⁸ В.В. Напольских считает, что слово Югра имеет скорее русское происхождение, попавшее в булгарский и пермские наречия. См.:. http://www.udmurt.info/library/napolskikh/vjulman.pdf

[46] Джанполадян Р.М., Кирпичников А.Н. Средневековая сабля с армянской надписью, найденная в приполярном Урале // ЭВ. 1972. № 21, с.27; Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т.2, 1967, с.65; Хорошкевич А.Л. Указ. соч., с.269, прим.22.

[47] Новосельцев А.П. Восточные и западные источники о Древнерусском государстве // Древнерусское государство и его международное значение. М.: Наука, 1965, с.399.

[48] Сокровища Приобья / Отв. ред. М.Б. Пиотровский. СПб: Формика, 1996, с.10-11; Фёдорова Н.В. Культурные связи, 1994, с.64-66;

[49] Каштанов С.М. Внутренняя торговля и спрос крупных землевладельцев на предметы потребления в XIV – XV веках // История СССР. 1977. № 1. С. 154.

[50] Хан Н.А. К истории налоговых сборов на Вятке. С.710, карта. На примере Перми Вычегодской, которая в истопниках как самостоятельная административная территория известна с конца XV в., И.Л. Жеребцов показал динамику развития отдельной территории как субъекта административно-территориального деления. См. Жеребцов И.Л. Коми край в системе административно-территориального деления России конец XV в.– начало ХХ века. Доклад на заседании Президиума Коми НЦ УрО РАН. Сыктывкар, 1993. С.3-20.

[51] Герберштейн С. Указ. соч., с.156-161.

[52] Spuler B. Central Asia From the Sixteenth century to the Russian conquests // The Cambridge History of Islam. Vol.1. The Central Islamic Lands. Cambridge: University Press, 1970, р.470-471.

[53] Ясински М.Э., Овсянников О.В. Пустозерск. Русский город в Арктике. СПб.: Петерб. востоковедение, 2003. С.112-113.

[54] Житие Стефана епископа Пермского, написанное Епифанием Премудрым. СПб, 1897, с.47. В системе жизнеобеспечения южных стран – потребление русской мягкой рухляди не играло решающей роли. Однако следует прислушаться к мнению индийского историка Х.К. Верма /H.C.Verma/, утверждающего, что климатические условия и мода играют большую роль в развитии торговли. См.: Verma H.C. Medieval routs to India: Baghdad to Deili. A study of Trade and Military Routes. Calcutta; Nava Prokash, 1978, p.254.

[55] Соловьев А.Н., Сотников В.Н. Млекопитающие // ЭЗВ. Т.7, 1997, с.459-460.

[56] Энциклопедия земли Вятской: В 10 т. – Киров: Б.и., 2002. – Т. 1: Откуда мы родом? / Под ред. В.А. Ситникова. – Кн. 2: Села. Деревни. Т.1, Кн., 2. С.507.

[57] Особенности вопроизвосдтва национального  богатства в начале XXI века/ Ответ.ред.Л.И. Нестеров. М.: Наука, 2006, с.17-26, 105-109..

[58] Подробней см.: Платонов Д.Н. Русское хозяйство. История, культура, концепции. Вып.1.М., 2000, с.31 и след. Здесь же следует обратить внимание, что «В историко-экономической науке создано очень много мифов. Один из них — отсутствие рыночного потенциала и предпринимательсткого духа в крепостном хозяйстве самодержавной России. Продолжает фигурировать и знаменитая идея о формировании национального рынка в России лишь с XVIII в.»,- пишет эконмист А.Г. Худоркомов. См.:А.Г. Худоркомов. Рынок и реформы в России: Исторические и теоретические предпосылки. М.: .Мосгорархив, 1995, с.71.

[59] Но, перед этим обратим внимание на слова экономиста В.А. Медведева, заметившего: «В мобилизационной модели советской экономики, пишет ученый, – господствовало отношение к природным ресурсам как даровому имеющую нулевую оценку благу». См.: Медведев В.А. Указ.соч, с.245.

[60] Анализируя степень переработки нефти в России с 1990 по 2005 гг.экономист Д.Е Срокин сделал вывод о том, что нефтяная отрасль в стране сама по себе становится все более и более сырьевой. См.: Д.Е. Сорокин. Есть ли у России сырьевое будущее ? // Вестник Института экономики РАН, 2008, № 1, с.80-81; В.И.Маевский. Политика «двойных приоритетов» долгосрочного социально-экономического развития России // Там же, с.91-92; Е.Г. Ясин, К.В. Юдаева.Стратегия — 2050:  справится ли Россия с вызовами глобализации. Докл. к IX Менждунар.научн.конф.. М.: ГУ-ВШЭ, 2008, с.26 и след.

[61] СОБОЛЬ, куница, харза, с.10, 11, 49, 53, рис1.

[62] Анализ современной историографии по данной проблеме осуществила Л.Н. Корякова. См.: Л.Н. Корякова. Некоторые проблемы изучения обществ поздней первобытности в российской и зарубежной археологии // Урал в прошлом и настоящем. МНК. Ч.1. Екатеринбург, 1998, с.75-83.

[63] М.П. Лесников. Торговые сношения Великого Новгорода с Тевтонским орденом в конце XIV и начале XV вв. // ИЗ. Т.39, 1952, с. с.263-265. Н.А. Хан. Значение ренты в истории средневековой экономики Восточной Европы // ЭН. 2008. № 6(43), с.149. ГВНП, с.127. № 76; с.101. № 61.

[64] Дж. Стиглиц. Глобализация: тревожные тенденции. М.: Мысль, 2003, с.179.

[65] Кулишер И.М. История русской торговли до девятнадцатого века включительно. СПб: Атеней, 1923, с. 76.

[66] IV скра / Перевод И.Э. Клейненберга // Е.А. Рыбина. Торговля средневекового Новгорода. 2001, с. 348, ст.63; с.353, ст.86, с.359, ст.100. Если имеется ввиду прусская марка, которая согласно М.П. Лесникову «весила» 186,5 г, то в этом случае тысяча составляла 186,5 кг серебра, что чуть больше, чем одна тысяча новгородских рублей.

[67] П.Р. Кругман, М. Обстфельд. Международная экономика. СПб.: Питер, 2003, с.272.

[68] Там же, с. 447-448.

[69] Данный Закон приведен также Ф. Мишкиным. См.: Ф. Мишкин. Экономическая теория денег, банковского дела и финансовых рынков. 7-е издание: Пер. с англ. М.: ООО «И.Д. Вильямс», 2008, с.527-528.

[70] В современной литературе внешняя торговля призвана изучаться как динамика,  изменения в географической структуре и товарной номенклатуре цены и меры статистического учета. См.: Смитиенко Б.М., Сумароков В.Н. Эскиндаров К.А.и др. Россия в современном мировом хозяйстве. М.: Издат.дом «Эконом.лит-ра», 2003, с.38.

[71] Р.С. Гринберг. В мире перемен. М.: ИЭ РАН, 2006, с.240. Как историо-экономи­ческий казус приводит пример В.А. Мау, когда МПС России в 1915 г. занималось прямыми реквизициями угля непосредственно с железной дороги, чем пользовались угольные кампании, сбывая последним «всякий хлам». См.: В.А. Мау. Реформы и догмы. М.: Дело, 1993, с.23.

[72] Л.М. Григорьев Экономические перспективы Восточной Балтики. Конкуренция и сотрудничество. М.: Изд-во «Европа», 2005, с.20, 29. Связь между политикой и экономикой в области поставок российских энергоресурсов, как, впрочем и политко-дилопматичеоке обеспечение вопроса, ставилась давно. См. : А.А. Кокошин. Пусть России в глобальной экономике. М.: МГУ- ВИНИТИ, 1999, с.92-93, прим.17.

[73] Историю и методологию см.: А.В. Зверев. Финансы внешнеэкономических связей. М.: Международн. отношения, 1990, с.46; Зельднер А.Г. Приоритеты в системе развития национальных интересов России // Приоритеты в системе факторов экономического роста. М.: ИЭ РАН, 2006, с.6-16.

[74] Дж.Стиглиц. Цит.соч., с.178.

[75] В.Е. Сыроечковский Гости-сурожане, с.61.

[76] Согласно расчетам, осуществленных автором, на основании Жалованной грамоты Ивана III Васильевича 1485 г.

[77] П. Хайду Уральские языки и народы. М.: Прогресс, 1985, с. 32-36.

[78] Первые шаги в истории изучения народов уральской языковой семьи, осуществленные шведом Ф.И. Сталенбергом и немцем Д.Г. Мессершмидтом, приведены В.В. Напольских. См.: http://www.komi.com/pole/publ/history/11.asp. См. также: Он. же. Введение в историческую уралистику. Ижевск: УИИЯЛ Уро РАН, 1997, с.6-9.

[79] А.В. Бауло. Атрибут и миф: металл в обрядах обских угров. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2004, с.29-30.

[80] Весьма ценным представляется наблюдение ученых об уровне монетизации экономики как в докризисное время, так и в нынешних условиях, причем, в первом случае этот показтель устанавливаемый как отношение агрегата М2 к ВВП с учетом денежных суррогатов в 1997 г. был на уровне до 41% и последующее снижение этого показателя не отрицало возможности больших расходов в сциальную сферу. См.: Е.Г. Ясин. Нефть, темпы и инфляция // ВЭ. 2005. № 9, с.11-13; Е.Т. Гайдар, И.Б. Чубайс. Экономические записки. М: РОССПЭН, 2008, с.27-31.

[81] По подсчетам Г.В. Вернадского, которые необходимо в дальнейшем аргументировать, годовой «федеральный» налог, собираемый Дмитрием Ивановичем с территории великого княжества Владимирского, мог составить 85 тыс. р., т.е. 17 т серебра. Если это годовой сбор фактически десятина с великого княжества Владимирского, то он должен был, исходя из «налогооблагаемой базы», составлять 850 тыс. рублей (170 т. серебра). См.: Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь–М.: ЛЕАН-АГРАФ, 1997, с.237. Более надежными кажутся сведения Дж. Нефа /J.Nef/, которые следует привести для сравнения, связанные с добычей серебра в Центральной Европе, когда в период 1526–1535 гг. добывалось 182 т., тогда как в этот же период в Испанию и Португалию поступило 600 т. в год. Рассчитано по: J. Nef. Silverproduction in Central Europe. 1450–1618 // J. of political economy. 1941. Vol.49. № 4, р.584, 589.