Доклад на конференции в Сыктывкаре, посвященной историчесой демографии (июнь 2007 г.).

ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОСТРАНСТВА В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ: ВОПРОСЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ И НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ.

Н.А.Хан (Москва).

В комплексе понятий и определений территории и пространство занимают разные  места. Территориальные образования в данном случае понимаются не как территориально-административные определения, хотя исторически названия отдельных областей представляют в этой связи интерес. Этот интерес зиждется на основе  разделения подотчетной территории на определенные административные округа (провинции), которые предназначаются для сбора податей, а также отнесения слабо освоенных земель к географически неопределенным: за такой-то землей,

В свое время И.М. Кулишер обратил внимание на то, что в духовной первого известного финансового деятеля Климента, составленной в сер. XIII в. отмечено выражение «а на поральское серебро наклада взяти». Как видно речь идет о деньгах, уплачиваемых соразмерно числу рал (рало-плуг) или сох; поральское серебро аналогично позднейшему «посошные деньги». Все приравнивается к сохе: чан ладьи, сковороды, невод, кузница, лавка.[1] Очевидно, соха является основной податной единицей.  Этот вывод Кулишера, основан на разработках М.М. Богословского и, несмотря на неоднозначность подхода в современной историографии по этому вопросу, представляется очевидным употребление сохи и, добавим, — деревни — в качестве единиц налогообложения, что позволяет  осуществить исчисление налогов в их основной части – налога на доходы на всем Русском Севере.

Согласно Новгородской летописи в 1428 г. порховцы выплатили Витовту 5 тыс.рублей, столько же — новгородцы, а 6-ю — за выкуп пленных (НПЛ, с.415). Таким образом, Витовт получил откуп равный 11 тыс.рублей , причем, как выясняется из сопоставлений сведений Новгородской четвертой и Новгородской Карамзинской (2-я подборка) /НК2/ летописей свою долю Новгород полностью, т.е. 5 тыс.рублей, компенсировал с Заволочья, как это уже случалось в 1386 г.

Численные значения откупа 1428 г. в Н1мл и Н4 идентичны, но Н4 содержит добавление: “а то сребро браша на всехъ волостехъ Новгородцкихъ и за Волокомъ, с десяти члевекъ по рублю” (ПСРЛ. Т. 4. Ч.1., с.432). Наклейка, скрывавшая окончание записи под 6937 (1428 г.)[2] “… на всех волостехъ новгородскихъ по Заволочью з десяти человек рубль”. Последнее позволяет высказать предположение о величине податного населения Заволочья равной 50 тыс чел.

Существует иная возможность определения площади и размеров подотчетных территорий, которые определялись разверсткой тягла. По данным С.Б. Веселовского тягло на Северо-востоке Европы распределялась подушно, т.е. важно само установление числа податного населения, затем представляется возможным определение площади угодий, с которых собралась пушная дань такие источники имеются  они хорошо представлен комплексами XV в., что не мешает провести определенную ретроспекцию, тем более, что бассейны рек в Европе в голоцене вряд ли меняли свою площадь.

Состояние источниковой базы позволяет выявить последовательность положения отдельных стран (земель) относительно описывающего субъекта, позволяющее широкое использование  с целью локализации тех или  иных территорий на основе метода бинарной оппозиции.

Принцип бинарной оппозиции не следует путать с парными категориями понятий, которые могут быть симметричными или нет. Оппозиция – противостояние-противоборство понятий, когда установление одного локуса позволяет получить установление местонахождение или соответствующее отождествление другого локуса.

Бинарная оппозиция представляет собой метод изучения, но его также можно представить как способ организации  материала и в сознании древних участников историко-географического распределения. Эти участники выделяли: близкие – далекие территории, дальние — ближние, свои — не всегда чужие. Предполагалось, что свои — это ближние, далекие – чужие. Применение данного метода позволяет локализовать некоторые территории в пределах пространства Европейского Северо-востока и Сибири, отталкиваясь от определенной локализации одной позиции. Выделяются следующие: Биармия – Пермь, Вису – Йюра, Югра – Самоядь.

К числу историко-географических загадок Европейского Северо-востока  следует отнести две пары земель, локализация которых идентична. Территории расположена на Двине за волоком и Биармия, а также территория в бассейнах Вычегды, Камы и Вятки, где локализованы Пермь и Вису.[3]

Когнитивность данных пар территорий представляет собой ту  ценность, согласно которой данные территории (земли) имели большое податное значение не для насельников этих земель, а для их экономико-географических контрагентов – вряд ли кто будет утверждать, что перечисленные пары территориальных определений вызваны самоназваниями этих мест. Биармия Bjarnaland, как установила Т.Н. Джаксон встречается в основном только в скандинавских источниках и локализуется исследовательницей на западном Беломорье, а также в тех  районах Подвинья, куда проникала ростово-суздальская дань.[4] Русское слово «пермь» согласно современной точке зрения, представленной Е.А. Мельниковой, Е.А. Савельевой имеет прибалтийско-финское происхождение, означающее как «земля за рубежом», «окраина», а также «бродячих торговцев», встречается, по В.Н. Татищеву с 967 г., только в русских источниках. Вису/Ису представлена только в арабо-персидской литературе Х–XIII вв. Легендарные йаджудж и маджудж ибн Фадлана можно локализовать на побережье Сев.ледовитого океана между устьями Сев.Двины и Оби. [5]

В рамках установления конкретно научного факта как сосуществование на одной территории двух топонимов-терминов, использовавшихся в разных культурно-этических традициях, попытаемся применить такую дихотомию как фасилитация и ингибиция.[6] Они, как частно-научные категории, сами по себе неплохо вписываются в существующий процесс научного поиска, в то время как их парное применение в познавательном плане  позволяет  прояснить существование разных топонимов в исторической географии на периферии Восточной Европы, где сходились экономические и политические интересы разных стран и этносов. Следует специально оговориться, что использование данной пары частно-научных категорий не связывается с проникновением или взаимовлиянием каких-то этносов, групп и племен, каковые неоднократно изучались в современной этно- и археологической литературе А.А. Спицыным, В.Ф.Генингом, Р.Д. Голдиной, Э.А. Савельевой, И.Л. Жеребцовым, А.Х. Халиковым, А.П. Смирновым, Р.Г. Кузеевым, В.Н. Матюшиным.

Организация пространства в сознании древних новгородцев была обусловлена экстенсивным расширением колоний, вошедших позднее во внешний пояс докончаний, обеспечивших экспортный потенциал новгородской феодальной республики. Существование на Северо-востоке таких узловых пунктов –городских центров — как Ст.Ладога, Устюг,  Каргополь и Пустозреск представляли собой не только инфраструктурные центры обеспечения территории, но и пространственные организаторы средневековой экономки, где существовала хорошо налаженная структурная сеть поставки и доставки пушнины на новгородский рынок, служивший отправной точкой для его распространения в Северном Средиземноморье, где дефицит торговли серебром с востоком был ощутим.[7] Если отталкивается от источниковой базы, имеющей адекватное отражение в литературе, но разную интерпретацию, методологию исследований, то можно утверждать, что с XI в. по середину XV в. Европейский Северо-восток представлял собой территорию ресурсов жизнеобеспечения метрополий, за которые сначала Новгород и Ростово-суздальское княжество, затем  в XIV в. Москва и тот же Новгород, вели непримиримую борьбу.[8]

Организация пространства территории новгородско-княжеских докончаний – самостоятельная тема. Если представить себе административное деление, детерминированное географической клаузулой названных актов, поскольку становится понятным, что  наиболее точная локализация отдельных земель договоров, представляет конкретный научный эпистемологический интерес. В этой связи, проведение конкретных историко-экономических разработок на имающейся источниковой базе, безусловно, показывает экономический потенциал территорий, что в сумме даст возможность установить возможность внешней торговли как источника поступления денежных средств и выяснения торгового баланса Новгорода. В настоящее время можно отослать читателя к  солидной работе Дж.Мартин, которая, например, установила порядок действия арендно-налогового механизма в Обонежье, Подвинье.

В ментальности новгородцев Подвинье являлось периферией ближней. Картирование отдельных артефактов материальной культуры, оставленных славяно-русскими и финно-пермскими поселенцами говорит о «так называемом географическом каркасе» осваиваемой территории.[9] Основными  таксонами этих необъятных территорий  выступают территории внешнего пояса новгородско-княжеских докончаний, первый образец которых сложился сравнительно поздно в 1264 г.[10] Ретроспекция этой дефиниции целого корпуса источников, которые, несмотря на стандартность формуляра в своей географической клаузуле, отражали реальные территориальные экспликации историко-экономической и политической ситуации, детерминирует изучение средневековых представлений о географическом пространстве.

Психологическая модель восприятия внешнего и внутреннего  миров; ближней и дальней периферии специально изучалась Е.А. Мельниковой, согласно которой географические представляет в «образе мира» древних скандинавов не ограничивались территориями досягаемые их ладьями.[11]

«Экономические побуждения новгородских бояр были последовательны», — пишет Дж.Мартин [12]. В той связи география берестяных грамот имеет определенное значение – наиболее восточные пункты поступления документов является Печора и Пинега, а грамоты первого периода XI — XIII вв. отражают межгородские связи.[13] Отсюда можно сделать наблюдение, состоящее в том, что далекая Югра, а также как Пермь, Егна, Тре, Югра, а с только с XIV в. – Вологда, откуда нет поступлений берестяных грамот не являлась, казалось бы подотчетными территориями Новгорода.  Заметим, что в отечественной, так и зарубежной литературе, основываясь на немногочисленных известий летописей, относят Югру как территорию не относящуюся к сфере юрисдикции Новгорода, или отмечается эфемерность его правления. Определенную позицию по этому вопросу не нашел необходимым занять и А.Н. Насонов. [14]

Само строение русских летописей и изучение характера известий связанных с Югрой показывает неадекватность источниковой базы в плане решения вопроса в поставленной выводной сетке. К числу дальней периферии следует отнести территорию, которые в новгородско-княжеских докончаниях фигурирует как Югра, известная восточным авторам как Йюра.

Локализация Югры, проведенная как с использованием некоторых летописных известий до сих пор не применяемых в историографии,[15] так и ареала обитания главного промыслового зверя – соболя. Экологический фактор позволил, в основном, отсечь территорию к северу от полярного круга как земли, не относящиеся к Югре, что позволило локализовать сферу действия некоторых исторических документов. Вместе с тем, сюда на арктическое побережье русского севера, которое в данном сообщении разумеется как территория между Сев.Двиной и Обской губой, имели выход арабские купцы X — XII вв., что нашло отражение в сообщении Ибн Фадлана и Хамида ал-Гарнати, где речь идет о большой рыбе-нимфе и черной земле.[16] По Марвази, за Югрой живут береговые люди, которые промышляют и разбойничают на море. —  «Далее находится Черная земля.»[17]

Разумеется, что в Арктике и Субарктике, где экосистема наиболее чувствительна – она как раз четко разделяет условия выживания в ней, это обуславливает в тоже время и более ее высокую требовательность к адаптации животного мира и человека. Последние и дали основания для локализации некоторых исторических свидетельств. Следовательно, «Черная земля» тождественна «Стране Мрака» /Darkness/ в Северном ледовитом океане Омари и Ибн Батутты и следует разделить предположение о том, что она может быть отождествлена со Шпицбергеном.

Таким образом, можно выделить проблему организации пространства в средневековье, в том числе ее экономической составляющей как в ментальности товаропроизводителей, купцов, сборщиков налогов, так и в работах ученых, где коммуникационная логистика только приобретает свои права.

---

[1]Кулишер И.М. История русского народного хозяйства. Т.1. М.: Мир, 1925, с.65. Андрюшин С.А. Кредит и кредитные отношения в период становления российской экономической мысли // Очерки истории российской экономической мысли / Под ред. Л.И. Абалкина. М.: Наука, 2003, с.254.

[2] Бобров А.Г. Новгородские летописи XV в. СПб: Дмитрий Буланин, 2001, с.163.

[3] Хан Н.А. К истории налогов и сборов на Вятке // Вестник РАН. 2004, т.74. № 8. С.710, рис.1.

[4] Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (середина Х1- середина ХIII в.). Тексты, перевод, комментарий. М.: НИЦ “Ладомир”, 2000. С. 277.

[5] Хан Н.А. Очерки о распространении куфических монет на территории Восточной Европы в конце VIII – начале XI вв. М.: Кампания Спутник+, 2004. С.25, 131.

[6] Использование парных категорий, например, в археологической науке требует особой осторожности, поскольку они  происходят, как правило, из другой, прежде всего, биологической науки.

[7] Martin J. Treasure of the land Darkness  The fur trade its significance for medieval Russia. Camb. Camb.un.press. 1986, p.58-60, 169; Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв. Т.2. Игры обмена. М.: Прогресс, 1988, с.205.

[8] Заметим, что отечественные и зарубежные ученые,  связывающие с разной долей точности Повычегодье и Пермь, с 1333 г. стали относить первое к Москве. См.: Давыдов В.Н. Присоединение коми края к Московскому государству. Сыктывкар, 1977, с.18-20.

[9] Об использовали белозерских волоков новгородцами в конце XIV —  нач. XV в. по письменным источникам см.: Макаров Н.А. Колонизация северных окраин Древней Руси  в XI — XIII вв. М.: Серпантин,  199, с.101-102.

[10] Янин В.Л. Новгородские акты XII-XV вв. Хронологический комментарий. М.: Наука, 1991, с.145.

[11] Мельникова Е.А. Образ мира. Географические представления в Западной и Северной Европе V–XIV вв. М.: Янус-К, 1998. – 255 с.

[12] Martin J. Ibid, p.70.

[13] Рыбина Е.А. О содержании  берестяных грамот с географическими названиями // НГБ (из раскопок 1984-1989 гг.). М.: Наука, 1993. С.347; Янин В.Л. У истоков новгородской цивилизации // ОИ, 2000, № 6. С.5-9.

[14] Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М.: Изд-во АН СССР, 1951, с.34,35, 80, 110-111, 113-114.

[15] ПСРЛ. Т.6, стб.436; Хан Н.А. К истории налогов, с.713 сл.

[16] Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153 гг.) / Публикация О.Г.Большакова, А.Л.Монгайта. М.: Наука, 1971. С.19-20, 31-34, 107, рис.7, 104-105, прим.76.

[17] Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т.2. Булгары, мадьяры, народы Севера, печенеги, русы, славяне. М.: Наука, 1967. С.68-69.